Николай Сташек: Через все испытания

Дед опустился на краешек лавки, вполголоса рассуждал сам с собой о событиях, в которых до конца не разобрался. Оксана не отзывалась, уставилась в потолок бессмысленным взглядом. Но когда старик направился к выходу, вдруг отбросила с лица распустившиеся волосы, вскричала:

— Как жить?!

Старик остановился, потоптался на месте, повернулся и сел за стол. Подняв седую голову, сказал:

— Не убивайся, дочко, надо себя переломить. Роман со своими ушел, а мы тут будем сообща. Глядишь, скоро и возвернется. С Кайзером воевал — в каких переплетах был. в самом пекле жарился, а пришел. Давай, дочко, потерпим.

Посидел еще немного и откланялся, а Оксана, хоть и с трудом, поднялась, рассудив, что слезами горя не зальешь. Отец прав: терпеть надо. Когда не было никаких вестей от Романа с германского фронта, думала, сойдет с ума, но все обошлось. Может, и сейчас обойдется — сбережет Романа ее любовь.

С той поры время для Оксаны будто остановилось. Дневные заботы приглушали нестерпимую боль ожидания. А ночью она, эта боль, не давала сомкнуть глаз, давила на грудь тяжелой свинцовой плитой. Услышит шорох за окном, подхватится и босиком по холодному земляному полу к окну. Раздвинет занавеску, а там темнота сплошная и ветер шумит.

И вдруг — это случилось весной, когда лиман заиграл солнечными бликами, — Оксана дождалась вести. Сидела она на веранде, латала детские вещички. Старшие ребята бегали на улице, играли в лапту, а рядом с нею, попискивая, забавлялись самодельными игрушками Мишутка с двухлетней Любочкой. Оксана нет-нет да и взглянет в огород: пустовать, видно, этому клочку, не говоря уж о десятине, оставленной Ромушкой под кукурузу. В хуторе — ни одной лошади: немцы да беляки угнали. Тешила себя лишь надеждой, что вернется Роман. Разве не знает, что пахать и сеять пора.

Мысли Оксаны прервали крики. Ребята, обгоняя друг друга, что-то спешили сообщить. А позади, низко опустив голову, ковылял человек в буденовке. Костыли его расползались в стороны на скользких булыжниках, которыми выложен двор.

Распахнула дверь и вскрикнула на самой высокой ноте: «Ро-о…». Но голос тут же оборвался.

— Извините, милая, не Роман я. А вы, как вижу, его жена?

— Да, да, — переводя дыхание, отозвалась Оксана.

Солдат подошел ближе, поудобнее расставил костыли, посетовал:

— Никак не привыкну к этим деревяшкам. Из Мартыновки я, Лукьян Мозговой.

— Заходите скорее, садитесь, — дрожащими руками поставила перед ним табурет, взяла костыли, приставила рядом к стенке и умоляюще смотрела на него. А он:

— Вот и хорошо, что сразу к вам попал. Роман уж очень просил непременно поскорее навестить.

Как боялась Оксана спросить его, жив ли муж. Но он угадал ее мысль.

— Живой, живой супруг ваш, — улыбнулся Лукьян. — В госпитале он. Кланяться велел. Я ведь в ихнюю кавалерийскую бригаду от белых перебежал. Заняли беляки кулацкое село Андаровку, пир у них горой. Ну я и воспользовался — удрал, рассказал красным все как есть. Они, конечно, мои балачки перепроверили…

Прихватив с собой перебежчика, знавшего расположение вражеских сторожевых постов, разведчики скрытно приблизились к Андаровке, затаились в ближайшей балке. А когда во вражеском стане наступила тишина, эскадронный поставил задачу снять боевое охранение, разгромить штаб, захватить пленных.

— А ты, Роман, со своим взводом будешь в прикрытии, — приказал командир эскадрона Горновому.

Боевое охранение сняли без особого труда. Два солдата, выставленные на пост на окраине деревни, дрыхну ли.

— Отпустите, братцы, — став на колени, хныкал один.

А второй, с длинными вислыми усами, добавил:

— Земляки мы. У обоих детишков куча. Жду-ут…

Приблизился эскадронный. На ходу бросил Роману:

— Пленных за село и жди меня.

Беляцкий штаб размещался в волостной управе. Налет разведчиков был настолько неожиданным, что белые опомнились лишь после того, как захваченная у них повозка вихрем летела за околицей. В задке лежали два связанных офицера.

— Прикрывай, — крикнул эскадронный Роману, когда повозка поравнялась с ним.

Как только эскадронный оторвался, Роман был готов тронуться следом, но, взглянув на связанных казаков, опешил: «Как же с ними?» И тут, будто подслушав его мысль, подал голос один из разведчиков — широкоплечий, могучий парень:

— А с этими гадами, — кивнул он в сторону пленных, — что делать? — И, выхватив саблю, порывисто шагнул вперед.

— Постой, рубака! — сдержанно произнес Роман.