Петр Лебеденко - Красный ветер

Росита уже села в кабину, и шофер тронул машину с места, когда Прадос крикнул:

— Росита!

У него был необычный голос, Росита это сразу почувствовала. Она вылезла из кабины и, подойдя к нему, спросила:

— Что, Эмилио? Ты чем-то встревожен?

— Может быть, ты не поедешь, Росита? Сантос и сам справится.

Росита улыбнулась. Она вдруг подумала, что Эмилио сейчас чем-то напомнил ей того мальчишку, которого много лет назад она встретила в горах Сьерра-Морены, когда, спускаясь в долину купить бобов, подвернула ногу и упала на камни, плача от боли и отчаяния. Чем он напомнил ей того Эмилио, Росита не могла сказать, но вот взглянула в его глаза — и такая же теплая волна нежности, как и в тот день, охватила все ее существо. Поддавшись порыву, она обняла Эмилио, прижалась к нему и замерла, ощущая, как колотится ее сердце. И вдруг тихо заплакала — от избытка обуревавших ее чувств, от нежности к Эмилио, давшего ей так много в жизни.

А Эмилио, поглаживая ее волосы и вытирая слезы на ее щеках, говорил:

— Ну что ты, Росита, что ты, детка?..

Она с трудом оторвалась от него, и ей показалось, будто что-то в ней оборвалось, что-то внутри застонало, словно лопнувшая струна издала печальный звук.

— Святая мадонна! — прошептала Росита. — Святая мадонна, избавь меня от скорбных предчувствий. Я боюсь их, очень боюсь…

Мать когда-то говорила: «Если в душу закрадываются предчувствия — их надо гнать от себя: хочется плакать — ты смейся, хочется смеяться — плачь!..»

Она, не успев вытереть слезы, засмеялась:

— Пока, Эмилио! Сантосу одному будет трудно. Я скоро вернусь, Эмилио, слышишь?

Вот так она и села снова в кабину — смеясь и плача, плача и смеясь…

Фигерас — как огромный табор. Улицы запружены машинами, повозками, толпами людей, по улицам гонят овец, нагруженных осликов, скачут лошади с ординарцами и связными, гудят клаксоны, орут испуганные вавилонским столпотворением дети, плачут старухи, стучат молотки (забивают досками окна и двери домов), кто-то сворачивает разбитые на площади палатки, кто-то такие же палатки разбивает — прибой даже штормового моря не так гудит и тревожит, как то, что происходит в Фигерасе.

Они с великим трудом нашли продовольственный склад, где обычно брали продукты для полка, но там не оказалось ни одного человека — все уже было вывезено или разграблено: двери сорваны с петель, оконные решетки выдраны, в маленьком дворике догорают костры с тлеющим хламом.

Росита сказала:

— Попробуем что-нибудь достать в магазинах.

Сантос погнал машину по запруженным улицам, наводя ужас на шарахающихся в стороны людей. Где-то зацепил повозку, она опрокинулась, но Сантос даже не оглянулся, хотя вслед ему неслись проклятия и ругань. У булочной он резко затормозил. Толпилась очередь — женщины, старики, старухи. Кричали, силой выволакивали тех, кто пытался прорваться без очереди, бородатый дед в изорванных штанах размахивал палкой, грозил:

— Убью, если кто…

— Последний шанс, — сказал Сантос.

Не заглушая мотора, он вылез из кабины, извлек из деревянной кобуры американский кольт. Росита стала рядом, с мешком в руках.

— Я буду говорить речь, — сказал Сантос Росите. — О нуждах республиканской армии и сознательности.

Однако прежде чем начать речь, он трижды выпалил из кольта в воздух. Очередь мгновенно притихла, попятилась в сторону от Сантоса, давая ему дорогу. Тогда он сказал:

— Мы с этой сеньорой, которую зовут Роситой, представители центрального правительства и его армии… Я понятно говорю? В этот тяжелый для Испании час правительство и его армия требуют от всех испанцев железной дисциплины… Я понятно говорю?.. Железной дисциплины и сознательности… А что происходит тут?.. Я спрашиваю, что происходит тут?.. Вы все должны быть сознательными людьми, я, кажется, понятно говорю…

Высокая худая женщина с цветастым одеялом на плечах вместо шали сказала:

— Ты можешь говорить короче, представитель? И спрячь свою пушку, пока мы не пересчитали тебе ребра.

Сантос не обиделся. Посмотрел на Роситу и шепнул ей:

— Говори ты. Росита сказала:

— Мы с аэродрома. Летчикам нужен хлеб. Они голодные.

Женщина с цветастым одеялом на плечах взяла из рук Роситы мешок и коротко бросила:

— Идем.

Никто не произнес ни слова. А когда они вышли из булочной с полным мешком и погрузили его на машину, бородатый дед вновь поднял свою палку и приказал:

— Теперь опять чтоб порядок…

Сантос снова погнал машину. («Я знаю в одном местечке два магазина, где можно купить консервы из бобов и мяса».) Он все время улыбался.