Генрих Эрлих - Последний штрафбат Гитлера. Гибель богов

Юрген прошел дальше, к разрушенной прямым попаданием авиабомбы ветряной мельнице. Разбитый в щепки деревянный верх служил им источником дров, кирпичный низ — камня и щебенки.

— Поберегись! — донесся крик Фридриха, и тут же, в нескольких метрах от Юргена, пронеслась граната, врезалась в остаток кирпичной стены, обрушила ее, умножив гору щебня.

— Испугались? — крикнул Фридрих и заливисто рассмеялся.

— Если ты и на поле боя будешь так же громко кричать, то русские точно наделают в штаны от страха, — ответил ему Юрген.

Он подошел к группе солдат, которые под руководством лейтенанта Ферстера осваивали новое вооружение. Тут Ферстер был на высоте, объяснять он умел в отличие от отдачи приказов. Говорил просто и доходчиво и не раздражался, когда приходилось раз за разом повторять одно и то же. От отделения Юргена на занятиях присутствовали Фридрих и Тиллери, им не надо было повторять дважды. Фридрих был просто сообразительным, а Тиллери до военной службы работал механиком в Оберхаузене, он был с любой техникой на «ты».

— Реактивный переносной гранатомет «Ракетенпанцербюхсе» 43, или, как его прозвали наши солдаты, «панцершрек», ужас танков, новое высокоэффективное оружие, призванное переломить ход войны, — вещал Ферстер, он все повторы начинал с первой строчки.

Юрген подошел к Фридриху, взял из его рук трубу гранатомета, примерился. Панцершрек был лишь немногим короче Юргена с его метром семьюдесятью. Лежавший рядом на земле, специально для сравнения, фаустпатрон казался на его фоне детской игрушкой. Труба была намного толще, рукой не обхватишь, да и тяжеловата, — килограммов десять, прикинул Юрген.

— В отличие от панцерфауста панцершрек — оружие многоразового применения, — продолжал свой рассказ Ферстер. — Устанавливаете гранату, производите выстрел и, глядя на разгорающийся танк противника, устанавливаете следующую гранату, выбираете следующую цель.

«Твоими бы устами да мед пить, — подумал Юрген, — как все просто!» В бою, даже если ты и попал из фаустпатрона в танк противника, времени на второй выстрел обычно не оставалось.

— Какая дальность? — тихо спросил Юрген у Фридриха.

— Сто пятьдесят, — ответил тот.

Да, это было много больше, чем у фаустпатрона, ровно в три раза. Танк преодолеет это расстояние где-то за полминуты. Юрген сдвинул рукава куртки и кителя, посмотрел на часы с секундной стрелкой. Это были хорошие швейцарские часы, он их снял с руки одного поляка интеллигентного вида в Варшаве. Они ему были не нужны. Зачем часы с секундной стрелкой интеллигенту, тем более мертвому?

— Фридрих! Внимание! Установить гранату, прицелиться! — скомандовал Юрген. — Сорок секунд, — сказал он, когда Фридрих выполнил все операции, и задумчиво покачал головой.

— Это нечестно! — воскликнул Фридрих. — Я не ожидал! Танк-то я буду ждать, там все быстрее выйдет.

— Там у тебя руки будут трястись, баш на баш выйдет, — ответил Юрген.

— Все как надо выйдет! Не беспокойтесь, герр фельдфебель, — бодро сказал Фридрих. — Отличное оружие, настоящее мужское оружие!

— Помните, — донесся голос Ферстера, — что при выстреле реактивного снаряда пороховые газы могут не полностью сгореть внутри ствола и тогда они вырвутся огненным потоком назад. Для защиты от ожогов на казенной части ствола установлен специальный щиток. Если по какой-то причине этот щиток сломается, используйте подручные средства. Какое средство защиты должно быть всегда у солдата под рукой? Правильно, противогаз! Надеваете противогаз и…

— У тебя противогаз есть? — спросил Юрген у Фридриха.

— Есть, в блиндаже, но с разбитыми стеклами, — ответил Фридрих.

— У меня есть! — сказал Тиллери и предъявил противогаз.

— Рядовой Хитцльшпергер! Берите пример с рядового Тиллери! И тренируйтесь, тренируйтесь, вы теперь у нас главные истребители танков, — сказал Юрген.

«Оружие неплохое, но на обещанное чудо-оружие не тянет, — размышлял он, двигаясь назад, к нижней линии траншей, — никакого перелома в ход войны оно внести не может. Переламывать придется нам, солдатам».

Навстречу ему шел обер-лейтенант Вортенберг.

— Как дела, фельдфебель Вольф? — спросил он.

— Дела идут, — ответил Юрген.

Вортенберг исполнял обязанности командира батальона на время отсутствия подполковника Фрике. Фрике они почти не видели. Он налетал как коршун, строил весь батальон, гонял строем по дороге для выпрямления мозгов, щедро разбрасывал взыскания для укрепления дисциплины, взбадривал их дух каким-нибудь лозунгом, типа «Мы победим, потому что мы должны победить», оделял толикой шнапса для поднятия настроения и исчезал. Он теперь командовал 500-м гренадерским ударно-испытательным полком, так громко и грозно именовалась новая воинская часть, в которой они имели честь состоять. Фрике был доволен, новая часть соответствовала его званию. Это был единственный повод для удовлетворения.