Генрих Эрлих - Русский штрафник вермахта

— Это не регулярная часть, — тихо сказал он.

— Да, партизаны, — согласился Юрген. Вскоре они увидели их. На небольшой полянке посреди леса стояла старая покосившаяся избушка с торчащей вверх короткой проржавевшей трубой. Рядом виднелось несколько землянок. Под низким навесом, сколоченным из толстых жердей и покрытым широкими полосами коры, стояли какие-то ящики, много ящиков. Посреди поляны было большое кострище с воткнутыми в землю с двух сторон деревянными рогатками. На другой стороне полянки стояла телега, нагруженная сеном. Рядом стояла привязанная лошадь. Она меланхолично жевала сено. На поляне суетились люди, одетые кто во что горазд, некоторые были даже в немецкой форме. Тут были и совсем юные пацаны, и дядьки в летах, и даже две девушки. Из избушки вышла дородная женщина, ее руки были белыми от муки. Она что-то крикнула, Юрген не разобрал что, и опять скрылась в доме. Из крайней землянки появился худой немолодой мужчина в пиджаке. Его руки тоже были неестественно белыми. Они были чистыми. «Врач», — решил Юрген. Два подростка вышли из-за навеса, неся в руках небольшой, но, судя по их дрожащим рукам, тяжелый цинковый ящик, и отправились в направлении неутихающего стрекота пулемета.

— Шестнадцать человек, — подвел итог Ули Шпигель, — не бойцы. Все бойцы там, — он повел головой вслед подросткам с ящиком.

— Приблизительно столько же, — сказал Юрген.

— Да, пятьдесят на пятьдесят, как везде. Мы справимся.

— Мы легко с ними справимся, — сказал фон Клеффель, когда они рассказали ему о результатах разведки, — тем более что!.. — Он щелкнул пальцами, и на поляну выполз их бронетранспортер.

Собравшись за ним, они устроили маленькое совещание. Ответственность за решение на правах командира принял на себя фон Клеффель.

— Итак. Россель! Вы остаетесь с майором Фрике. Вы нам еще понадобитесь. Живым.

— Пить, — прошептал майор Фрике, которого они положили на мягкую траву в тени дерева.

Они переглянулись, пожимая плечами. Фляжки у всех были пусты.

— Потерпите, мой друг, — сказал фон Клеффель, наклоняясь к майору Фрике, — сейчас мы быстренько разберемся с этой гражданской сволочью, вздумавшей играть в настоящую войну, и принесем вам воды, много воды. Итак! — он обратился ко всем. — Атакуем цепью, интервал — десять шагов, под прикрытием бронетранспортера. Вольф! Вы будете пулеметчиком.

— Мотопехота, мотопехота идет вперед! — завопил Курт Кнауф.

— И ради бога, возьмите с собой Кнауфа, — продолжил фон Клеффель, — толку от него в бою никакого, сунется сдуру под пули — и поминай как звали. Бронетранспортер — самое безопасное для него место.

— Есть! — ответил Юрген и подошел к Кнауфу, взял его за руку. — Полезай за мной, Курт, — сказал он и добавил для верности: — Мотопехота идет вперед!

— Hoch-hoch-hoch! — сменил пластинку Кнауф. Все, что происходило дальше, Юрген видел сквозь узкую смотровую щель бронетранспортера. Юрген не мог, в частности, насладиться видом фон Клеффеля, гордо шагающего во весь рост по полю и поливающего из автомата близкие уже кусты, откуда ему в ответ несся веер пуль. Но Юрген и не вскрикнул горестно, когда пулеметная очередь прошила грудь настоящего подполковника. Он был очень горд, Вильгельм фон Клеффель, и считал ниже собственного достоинства кланяться каким-то там штафиркам, а тем более бегать перед ними зигзагами.

Что Юрген видел, так это то, что партизаны успели подготовиться к отражению их атаки. Они все, от пацанов до дядек, залегли кто за деревом, кто за кочкой, кто под кустом и вели огонь по приближающимся немцам из автоматов и карабинов. Боковым зрением Юрген даже заметил взметнувшиеся длинные волосы одной из девушек «Мертвая зона», — отметил он и выбросил девушку из головы. Его главной заботой был станковый пулемет противника, самое убойное его оружие. Красавчик тоже понимал это и правил точно на него. Юрген тщательно прицелился и нажал на гашетку. Он разметал это пулеметное гнездо к чертовой матери и тут же перевел огонь вправо, благо сверху ему были видны все залегшие там партизаны.

Вдруг бронетранспортер дернулся и затих.

— Бензин! — сказал Красавчик. — Двадцать метров не доехали!

Он перебрался с водительского места к одному пулемету, к другому, обшарил все углы вокруг.

— Не ищи, нет патронов, — сказал Юрген, — и у меня последняя лента, — раздался сухой щелчок, — вот, и у меня закончились. Теперь только те, что в автомате, треть магазина, не больше.