Михаил Слинкин - Война перед войной

— Ничего не случилось? А то ты как с цепи сорвался. Будто не на работу, а на гулянку опаздываешь.

Дмитрий, чтобы не отвечать сразу, откусил дыню:

«Сказать? Не сказать? Нет, не нужно. К чему эти детали про солдат и ревнивого главврача. Потянется ниточка к Наргис», — а о ней Дмитрий ни с кем говорить не хотел. Это было только его, личное.

— Все нормально, просто терпеть не могу ни больниц, ни врачей, — уверенно произнес Дмитрий.

Вечером было собрание. Обсуждали обстановку в стране и задачи советских советников. Дмитрий скучал, спрятавшись за спины полковых коллег. Тон задавал недавно прибывший политработник, назначенный советником к заместителю командира корпуса по политической части. Его выступление почти полностью состояло из уже набивших оскомину лозунгов. Из них следовало, что пора брать винтовку и идти защищать афганских трудящихся от гидры империализма, которую оратор предлагал сбросить в море, как когда-то белых в России. Вот только плохо политработник знал географию: ближайшее к афганской границе море — Аравийское — лежало в 500 километрах к югу, и, чтобы утопить в нем гидру империализма, ее пришлось бы долго гнать по территории суверенного Пакистана. Ну, а «паровоз афганской революции», в топку которого он предлагал подбросить уголька, чтобы тот победно пронес красное знамя пролетариата по афганской сторонке, вряд ли справился бы с этой задачей, так как железных дорог в стране еще не построили.

Выступил Владимир Иванович. Сказал, что обстановка действительно тревожная. Продолжается размежевание по политическим убеждениям, в том числе и среди военнослужащих. В полку все офицеры давно уже имеют табельное оружие при себе. Необходимо иметь его и советникам, тем более что афганское командование настоятельно рекомендует получить его.

Дмитрий насторожился. Вопрос об обеспечении собственной безопасности уже неоднократно докладывался старшему. Но тот всегда встречал любое упоминание о личном оружии в штыки, кивая на то, что на это нужна команда из Кабула, хотя летчики авиаполка уже не раз бомбили мятежные деревни в непосредственной близости от аэродрома, а ночами вокруг городка бродили поодиночке и группами вооруженные афганцы. Как-то, в выходной день, Дмитрий, проснувшись раньше других, выскочил в трусах на улицу размяться и прямо за дверью нос к носу столкнулся с закутанным в шали пуштуном. Оба от неожиданности застыли на месте. Пуштун первый пришел в себя, пронзительно посмотрел Дмитрию в глаза, оскалил желтые зубы, ухмыляясь, подчеркнуто спокойно развернулся и пошел в степь. Сзади, из-под шали, торчал приклад английской винтовки.

Старший побагровел и взорвался, обрушившись на Владимира Ивановича за то, что тот посмел еще раз, тем более публично, поднять этот вопрос. Не мог он заставить себя самостоятельно принять решение по нему, каждый раз кивая на больших начальников в Кабуле, которые только и могут взять на себя такую ответственность.

— Вы, подполковник, паникер, — кричал он. — Вы поддались на гнусную провокацию, слушая россказни вашего переводчика. Мы здесь не дома, а за границей. Какое вам еще оружие нужно? Совет афганским товарищам — вот ваше оружие, — поучал полковник, противореча только что выступившему политработнику, призывавшему не выпускать из мозолистых рук винтовку.

Дмитрий поднялся. Он не мог дальше выносить начальственного хамства, тем более что прозвучал намек и на его рассказ Владимиру Ивановичу о встрече с вооруженным пуштуном у дверей виллы, о чем тот, видимо, доложил старшему.

— Вам чего? — гаркнул полковник, посмотрев на Дмитрия.

— Разрешите вопрос?

— Задавайте.

— Зачем тогда пистолет и автомат вам, если наше единственное оружие слово?

Дмитрий, да и все присутствующие знали, что полковник давно уже получил в корпусном арсенале пистолет «ТТ», который таскал с собой в портфеле, и автомат «ППШ», хранившийся у него на вилле.

— Вы, вы… — задохнулся полковник, оттянул ворот затянутой галстуком по случаю собрания рубашки с короткими рукавами и, наконец, выдохнул, — вы в каком звании?

— Сержант, — спокойно ответил Дмитрий.

Хладнокровие переводчика еще более подогрело полковника:

— Вы не в свое дело лезете, сержант. Ваше дело — выполнять приказания старших. Да и вообще, вы трус и симулянт. Выдумали себе болезнь, так лечились бы, — и далее в приказном тоне. — Поедете со мной в Кабул, там с вами будем разбираться.

— Есть, — сказал Дмитрий, которому даже захотелось по примеру афганцев браво щелкнуть каблуками. Но он сдержал себя, стараясь не выказать радости от нечаянного подарка полковника. Только подумал: «Неужели он и вправду полагает, что может испугать меня поездкой в Кабул?»