Михаил Слинкин - Война перед войной

Между тем гражданская война в Афганистане как бы исподволь незаметно начинала расползаться по стране, скатываясь сверху вниз от узкого круга интеллектуально-политической элиты к средним образованным слоям, вовлекая их, а потом и все остальное население в беспощадную кровавую бойню. Еще вялая, разрозненная открытая вооруженная борьба между сторонниками и противниками левого режима от приграничных сельских районов, постепенно разгораясь, перемещалась к городам, охватывала их дальние подступы, пока еще оставляя возможность использовать основные автомагистрали между центрами провинций, но угрожая вскоре перерезать и их и превратить оплоты новой власти в осажденные крепости…

В полку начали пропадать офицеры. Кто-то дезертировал и уходил к мятежникам, следуя своим убеждениям, кто-то, опасаясь репрессий из-за родственных связей с известными противниками режима или принадлежности к богатым кланам и семьям, бежал за границу. Командир полка, происходивший из семьи небогатых, но феодалов, мрачнел с каждым днем.

Неожиданно пропал прыткий замполит. Назначенный на его место такой же молодой лейтенант на вопрос Дмитрия о судьбе его предшественника ответил, что тот направлен послом в Пакистан. Когда же еще один партиец «уехал послом в Пакистан», Дмитрий прямо спросил нового замполита, что все это значит. Двадцатилетний революционер объяснил, что так они говорят о тех, кто был накануне арестован, заключен в тюрьму или расстрелян. И прежний замполит, и второй «посол в Пакистане» принадлежали, оказывается, к неправильной партийной фракции.

Владимир Иванович, внимательно следивший за ситуацией в стране, получая информацию в основном от Дмитрия, переводившего ему сообщения местных газет и радио, решил проверить, сообразуясь с обстановкой, боеготовность полка и вывести на учение хотя бы один батальон. Для рекогносцировки на местности выехали в сопровождении взвода солдат на юг, в направлении пустыни Регистан. Командир полка, с удовольствием бравшийся за любую работу, отвлекавшую его от мрачных предчувствий, тщательно спланировал поездку, подготовил и людей, и технику, и карты, и даже добыл где-то арбузы для того, чтобы легче было утолять жажду во время поездки по жаркой пустыне. По дороге командир спросил Владимира Ивановича, как тот оценивает афганских солдат.

— Хорошие солдаты, — сказал Владимир Иванович. — Стойкие, неприхотливые, исполнительные. Вот недавно наблюдал, как проводили учение по охране и обороне аэродрома, так солдаты, оборудовав позиции и сложив из камней огневые точки, пролежали в них несколько часов на страшной жаре, дожидаясь команды «Отбой!». Наши бы давно разбрелись в поисках воды или, хуже того, водки.

— Хорошие солдаты, — почему-то грустно подтвердил командир. — Плохо только, что неграмотные все. Да кормить бы их получше и обмундирование новое получить.

Переводивший разговор Дмитрий был полностью согласен и с Владимиром Ивановичем, и с командиром. Действительно, афганские солдаты неприхотливы и исполнительны. Но таких голодных, оборванных и грязных, как в Кандагаре, он нигде не встречал. Выгоревшая за долгие годы носки латаная-перелатаная форменная одежда буквально светилась на них. В ней даже в город не пускали. Берегли. А в увольнение отправляли только тех, кто имел «гражданку». Единственным достоинством такой формы было то, что залегший на позициях солдат в грязно-серой одежде полностью сливался с такого же цвета землей и становился совершенно незаметным, если только сквозь дыры и ветхие нити заплат не проглядывало светлое нижнее белье.

Поднимая клубы пыли, добрались по грунтовой дороге до планируемого места развертывания батальона в боевые порядки. Выбрались из машины, солдатам дали команду оправиться и укрыться в тени грузовиков. Этот район пустыни, несмотря на название Регистан, что означает страна песка, представлял собой чуть всхолмленную каменную равнину. Преобладал серый цвет. Ни одного зеленого пятнышка, ни деревца, ни травинки, даже верблюжьей колючки Дмитрию не удалось обнаружить.

Неожиданно прямо из-под земли появился оборванный бородатый мужичонка в чалме. Увалы, около которых остановились машины, оказались не естественного происхождения, а занесенными пылью глинобитными крышами вырубленных в грунте домов неизвестно какими судьбами заброшенной в пустыню деревни. Афганец, осмотревшись, верно определил начальника и подошел здороваться к командиру полка. После приветствий, сопровождавшихся поклонами, прикладыванием руки к сердцу, и короткого разговора на пушту он вновь нырнул в почти незаметную со стороны нору — вход в дом — и появился уже с кувшином воды, из которого командир вежливо сделал несколько глотков, прежде чем передать его другим офицерам.