Виталий Мелентьев - Фронтовичка

На дорожке послышались шаги, и Валя, удивляясь себе, натурально веселым голосом сообщила:

— Между прочим, ребята, когда-то, в сорок первом, меня учили метать ножи вот так. Смотрите.

Она повернулась, не совсем умело, по-девичьи, занесла руку и с силой пустила нож. Он блеснул на светлой прогалинке и вонзился в белоствольную, с густой чернью толстую березу.

— Так вот, надеюсь, что вы учтете этот метод.

Потом уже совсем взбешенная подошла к Зудину, прошипев: «Уйди», толкнула его плечом.

Он посторонился. Нехотя, даже удивленно. Она прошла, дрожа от ненависти.

Об этой истории она никому не рассказала, ни прибывшему вскоре командиру взвода лейтенанту Ратманову, черненькому, веселому и юркому, ни комсоргу батальона.

На занятиях Зудин и его дружки не задевали Валю, а в свободное время обходили стороной.

Совершенно неожиданно вернулись танкисты, сдававшие в ремонт боевую технику. Отбывавшего наказание Страхова освободили из-под стражи и вернули во взвод. Ратманов предупредил Валю:

— Ты, сержант, посматривай за ним. Чумной он какой-то. Я его не понимаю.

— А в бою он как?

— Да что в бою… Вперед не лезет, от других не отстает.

Страхов держался особняком и свои обязанности исполнял точно, но вяло. Валя старалась следить за ним, но на это не хватало времени. Может быть, она забыла бы о нем, но о Страхове напомнила Лариса.

Она работала за троих. Вставала на рассвете, возвращалась с кухни за полночь. Она пекла, варила, квасила и поджаривала, готовила квас и особый витаминный настой. И несмотря на такую трудную жизнь, явно хорошела. Пропадал жирок, глаза стали мягче и веселей.

Анна Ивановна постоянно помогала ей советами, и Лариса, сердито отказываясь от них сегодня, завтра поступала так, как советовала врач. Их отношения походили на то, с чего начиналась Ларисина дружба с Валей, но Анна Ивановна была умней и мягче. Она никогда не спорила и как будто всегда соглашалась с Ларисой, но своего добивалась.

Маленькая, худенькая, она оказалась такой же двужильной, как и могучая Лариса, и умела не только принимать бойцов в специально отведенные для этого часы, но и постоянно бывать с ними на занятиях в поле. После занятий то тот, то другой боец или сержант оказывался либо в маленькой больничке, на койке с всегда чистым бельем, которое стирала та же Анна Ивановна, либо в помощниках у Ларисы. Вначале это даже обижало лихих фронтовиков, но постепенно к этому привыкли: на кухне Лариса всегда подсовывала своим помощникам самый сладкий кусок, а работой не досаждала, она любила покричать, но дела своего не доверяла никому. Поэтому наряд на кухню стал чем-то вроде дополнительного отдыха. Им пользовались выздоравливающие или почему бы то ни было уставшие или занемогшие бойцы, которым по закону не полагалось освобождения от занятий, но, по мнению Анны Ивановны, требовался отдых. Таких людей она всегда отыскивала и считала, что делает правильно.

— Задача военного врача, — говорила она комбату, когда тот сетовал на чрезмерную доброту батальонного врача, — состоит не только в оказании помощи пострадавшим или больным, но и в том, чтобы не допустить болезни, заботиться о здоровье каждого, даже здорового человека. Одним словом, вести активную профилактику.

Поэтому получилось так, что одни бойцы так и не попали на кухню за все время отдыха, а другие работали на ней по нескольку дней подряд.

По одним только ей заметным признакам Анна Ивановна отобрала для работы на кухне и Страхова. Он проболтался возле столовой полдня, обругал Ларису и вернулся во взвод. Вечером Лариса раздраженно и с явным превосходством в голосе сказала Вале:

— Слушай, разведывательный комиссар…

— Почему комиссар?

— А тебя так все называют. Ты ведь там вроде комиссара! Отделения нет, а всеми командуешь.

Валя промолчала, но не без удовольствия отметила, что положение ее во взводе определено довольно точно, и поэтому примирилась с новым у Ларисы тоном превосходства.

— Так вот, комиссарша, ты возьмись-ка за своего Страхова — паразит какой-то. Как бешеный или контуженный.

Объяснить дальше Лариса не пожелала, собралась и ушла на кухню — она все реже и реже ночевала в землянке, и Валя не удивлялась этому: кухня требует очень много времени и сил.

Утром, сразу же после умывания, Валя остановила Страхова и как можно приветливей спросила:

— Гена, что у тебя на кухне случилось?

Страхов дернулся, нахмурился и мрачно ответил: