Виктор Муратов - Перевал

А что сможет получить он, доктор Берк? Правда, в его подчинении группа «Кюнстверк», ведающая конфискацией культурных ценностей. Но что значат библиотеки, киноленты, музейные экспонаты?! Все это большевики, наверное, успели эвакуировать. Да и то, что не успеют эвакуировать большевики, все равно группа «Кюнстверк» должна будет сдать в распоряжение рейхсвера. А нефть не эвакуируешь. Она достанется Герингу, Шикеданцу и этому Штауфендорфу.

Была у доктора Берка еще одна совсем немаловажная причина для завистливой неприязни к Эрвину фон Штауфендорфу. Мало того, что старшего сынка, Рудольфа, пристроил адъютантом к генералу Кестрингу, так еще и младшему, Гансу, нашел теплое местечко возле генерала Хофера. И тоже в должности адъютанта. А ведь под крылышком Хофера мог быть Клаус. Как-никак — зять. Опеку Хофера над отпрыском Штауфендорфа объяснить можно: в нефть вложены денежки и надежды самого Хофера.

Но ничего, теперь-то доктор Берк попытается исправить это недоразумение. Хофер не может не учитывать, что его дочь Диана ждет ребенка от Клауса. Должен же будущий дед побеспокоиться о будущем внуке, тем более что сейчас в его руках возможность оградить зятя от пуль…

Размышления доктора Берка прервал звон колокольчика в руках Розенберга, после наступившей тишины открывшего заседание. Министр попросил откровенно обменяться опытом, чтобы получить ясное представление об обстановке и соответствующим образом информировать фюрера.

Да, с июня сорок второго года Розенберг по-настоящему занялся Россией. Уж кто-кто, а этот сын сапожника из Ревеля хорошо знал Россию. Он изучал в Риге и Москве искусство и архитектуру и постоянно чувствовал себя впоследствии — подобно Гитлеру — художником, творчеству которого помешали.

К началу 1918 года Розенберг возвратился в Ревель, который вскоре был занят немецкими войсками. От временно провозглашенной в Эстонии Советской власти Розенберг бежал в Мюнхен и подпал там под влияние фашистской группы Гитлера. В 1919 году он вступил в нацистскую партию и через два года стал редактором газеты «Фолькишер беобахтер».

В тот период Розенберг был связующим звеном между белыми эмигрантами и Гитлером. Когда в ноябре 1923 года, после провала организованного ими фашистского путча, Гитлер и Людендорф оказались в тюрьме, Розенберг отделался легким испугом. Больше того, будучи заместителем Гитлера, стал, хотя и временно, самой важной фигурой в национал-социалистской партии. Розенберг слыл «специалистом по русскому вопросу», и не случайно Гитлер назначил его руководителем министерства по делам оккупированных территорий.

И вот теперь, на этом совещании, «специалист по русскому вопросу» надменно выслушивал представителей прифронтовых районов и групп армий.

Командующий прифронтовым районом «Север» генерал фон Роке говорил о неоправдавшихся надеждах Германии на Эстонию, полковник генерального штаба Гилльхаузен сетовал на постоянное увеличение партизан на Украине. Он призывал приложить все силы, чтобы дать населению новую политическую цель. А доктор Берк, слушая ораторов, думал о том, что их опасения, конечно, относятся ко всем районам оккупированной России, но больше всего — к району Кавказа. Уж с кем, с кем, а с кавказскими народами надо будет ухо держать востро. Интересно, что сказал бы генерал Кестринг, если бы присутствовал на совещании? Но тут, к удивлению Берка, оберштурмбанфюрер Рудольф фон Штауфендорф зачитал телеграмму Кестринга:

— «Значительная продолжительность похода на Восток требует, чтобы мы внушили населению оккупированных территорий убеждение, что им с нами лучше, чем со Сталиным. С помощью сотрудничества с населением достигается участие всех русских в борьбе за цель, к которой стоит стремиться. Россия должна и может быть побеждена русскими. Бережется кровь немцев для борьбы, силы немцев для строительства и управления; предотвращается образование банд в тылу. Это совершенно необходимо для операций группы армий «А», которая стоит у дверей в мусульманский мир».

Конечно, это только телеграмма, но доктор Берк должен теперь учесть каждое ее слово. Ведь это слово Кестринга, с которым доктору Берку придется работать на Кавказе. Нет, уж не такой доктор Берк недальновидный. Его мысли целиком совпадают с мыслями Кестринга. «Сотрудничество с населением!» Только так можно добиться желаемых результатов на Кавказе. Именно это убеждение диктовало Берку «Обращение к народам Кавказа», над которым он работал целых три дня. Жаль, что сегодня не предоставят возможности зачитать это «Обращение». Но ничего, Берк привезет «Обращение» на Кавказ Кестрингу. Генерал наверняка оценит его труд.