Виктор Муратов - Перевал

Осокин не раз попадал в жестокие переделки за этот год тяжелого отступления и недолгих наступательных боев, но то короткое мгновение на переправе было, пожалуй, самым страшным эпизодом… Осокина угнетало, что вот сейчас, через несколько минут хода, ему придется подробно рассказывать генералу о трагедии на переправе.

Обогнув небольшую рощу и перейдя вброд несколько оросительных ответвлений Манычского канала, Осокин и Кошеваров оказались в неглубокой лощине, по склону которой в зарослях терновника увидели едва приметный ход сообщения.

Генерал Севидов, окруженный командирами, склонился над картой. Время от времени он выпрямлялся, но ни разу не повернулся в сторону своего адъютанта. Осокин увидел в блиндаже Кореновского. Значит, ополченцы уже здесь… Лейтенант Осокин стоял, прислонясь к стене блиндажа, а генерал смотрел в стереотрубу, обращенную окулярами в сторону противника. И все командиры прикладывали к глазам бинокли и смотрели в ту же сторону. Никто не замечал Осокина, и он сам не решался своим докладом помешать генералу руководить боем.

В это время в блиндаж вошел начальник особого отдела дивизии капитан Стечкус. Маленького роста, худой, он был похож на только что обмундированного новобранца. Гимнастерка, туго перетянутая широким ремнем, топорщилась. Голенища сапог шлепали по тонким икрам. Стечкус четким шагом подошел к генералу и, приложив руку к широкому козырьку фуражки, глуховатым голосом доложил:

— Товарищ генерал, плотина подготовлена к взрыву.

Осокин удивился: почему это взрывом плотины занимается капитан Стечкус?

— Хорошо, — оторвавшись от стереотрубы, проговорил Севидов. — Где заложили взрывчатку?

— В южной части плотины.

— Ошибки не выйдет? На этот взрыв большая надежда.

— Ошибки не должно быть.

— Вы все тщательно предусмотрели? Диверсанты не помешают?

— Кабель охраняет взвод старшего лейтенанта Рокотова.

— Благодарю вас, Ян Вильгельмович. — Севидов пожал руку капитану, и вновь припал к стереотрубе, но его отвлек голос телефониста:

— Товарищ генерал, вас просит второй.

— Что там у Ратникова? — Севидов взял трубку. Слушая доклад Ратникова, он все больше хмурился. — Ясно. Не допустите второй эшелон! Выполняйте. — Севидов положил трубку, обвел взглядом офицеров, задержавшись на полковом комиссаре Кореновском, проговорил: — Танки прут на Манычстрой.

— Это опасно, Андрей Антонович, — глухо сказал комиссар. — Могут прорваться к дамбе. Пора взрывать.

— Рано, Евдоким Егорович, рано, — озабоченно ответил Севидов и приказал телефонисту: — Дайте Боброва. Четвертый! — крикнул он в трубку. — Выводите на прямую.

…Командир артиллерийского дивизиона капитан Бобров выдвинул на кукурузное поле одиннадцать орудий и принял неравный бой. Первые удачные выстрелы ошеломили немецких танкистов. Чтобы сломить упорство артиллеристов, гитлеровцы бросили на них авиацию. «Мессершмитты» налетели так быстро, словно висели в воздухе где-то рядом над позициями дивизиона Боброва. Пикируя, самолеты буквально засыпали позицию бомбами и поливали свинцом. Всюду горели сухие стебли кукурузы, удушливый горячий дым разъедал глаза. Стволы орудий накалились. Но никто из артиллеристов не дрогнул и не покинул огневых позиций. Артиллеристы стойко продолжали вести беглый огонь по вражеским танкам, и те не выдержали — повернули назад.

Но тем временем немцам удалось построить наплавной мост ниже плотины.

— Пора взрывать дамбу, Андрей Антонович, — угрюмо повторил полковой комиссар Кореновский.

— Рановато, — возразил Севидов. — Надо бы перехватить их на мосту.

— Танки снова попрут. Могут помешать…

Севидов оторвался от стереотрубы, чтобы отдать приказание капитану Стечкусу, и тут заметил лейтенанта Осокина, который, превозмогая усталость, уже долго стоял навытяжку.

— Слава богу! — шагнул к нему генерал. — Почему так долго? Где разместил женщин?

Осокин сглотнул, переступил с ноги на ногу.

— Ну чего молчишь?

— Женщины… и мальчик… — с трудом выдавил Осокин сухими, потрескавшимися губами, — погибли.

Осокину показалось — генерал нисколько не изменился в лице. Возможно, до него еще не дошел смысл услышанного? Севидов удивленно смотрел на адъютанта, потом перевел взгляд на Стечкуса и тихо приказал:

— Выполняйте, пожалуй, Ян Вильгельмович. Момент взрыва на ваше усмотрение. Возьмите одного-двух саперов. Больше не надо.

— Товарищ генерал, — неожиданно для себя обратился Осокин, — здесь есть сапер. Он спас меня… Разрешите ему с капитаном Стечкусом?