Владимир Казаков - Артиллерия, огонь!

Советское командование не хотело напрасных жертв и стремилось склонить окруженные войска к капитуляции. Чтобы избежать напрасного кровопролития, 8 января мы предложили окруженным войскам прекратить бессмысленное сопротивление.

Это был акт высокой гуманности. Но противник отклонил его.

9 января была сделана еще одна попытка склонить Паулюса к капитуляции, но и это предложение гитлеровцами не было принято.

Отказом от капитуляции немецко-фашистское командование подписало смертный приговор десяткам тысяч своих солдат и офицеров.

10 января 1943 года в 7 часов 30 минут командующий фронтом, его заместители — начальники родов войск — прибыли на, наблюдательный пункт командующего 65-й армией П. И. Батова. Приехал туда и представитель Ставки главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов. Отсюда мы могли хорошо видеть огневые позиции нескольких минометных, пушечных и даже гаубичных батарей и дивизионов, разместившихся на открытом месте. Орудийные окопы для маскировки были обложены крупными снежными брусками.

В другое время подобное расположение огневых позиций артиллерии сочли бы по меньшей мере легкомысленным. Но мы знали, что противник берег каждый выстрел на самый крайний случай.

20 минут нашего пребывания на наблюдательном пункте пролетели незаметно, и мы услышали знакомые волнующие команды. В 7 часов 50 минут по телефонным линиям с командного пункта командарма, растекаясь по черным змейкам проводов, понеслось: «Оперативно! Сверить часы!» Потом после небольших пауз одна за другой над притихшей степью прозвучали команды: «Натянуть шнуры!» и, наконец, «Огонь!» Ровно в 8 часов 5 минут залп тысяч орудий разорвал тишину морозного утра. В 65-й армии много потрудились, чтобы добиться одновременного открытия огня всей артиллерии, и это вполне удалось. Артиллерия заработала необыкновенно дружно. 55 минут без малейшего перерыва, то немного утихая, то вновь усиливаясь, бушевал ураган артиллерийско-минометного огня. В расположении противника творилось что-то невообразимое. Такого не наблюдалось и 19 ноября. На этот раз мы имели артиллерии куда больше, да и огонь ее был организован лучше.

Орудийные расчеты работали с огромным напряжением. С наблюдательного пункта было хорошо видно, как артиллеристы сбрасывали мешавшие им полушубки и шинели. Наши командиры, находившиеся в это время на огневых позициях, рассказывали, что, несмотря на мороз, батарейцам было в прямом смысле жарко.

Наша артиллерия действовала наверняка. Такого мощного артиллерийского удара ранее не приходилось наблюдать. Н. Н. Воронов, которому довелось побывать на многих фронтах и быть участником не одной артиллерийской подготовки, сказал:

— Никогда еще не видел такой мощности и организованности огня!

А наши солдаты восклицали:

— Вот это сила!

И действительно, после первого же налета вся система обороны противника была подавлена. На всем десятикилометровом фронте в нашу сторону дали свои залпы не более двух-трех батарей и несколько минометов врага. Но после второго нашего налета и они замолчали.

Несмотря на то, что до конца нашей артиллерийской подготовки оставалось еще около четверти часа, многим, в том числе и тем, кто находился с нами на наблюдательном пункте, казалось, что ее пора кончать, что артиллерия уже сделала свое дело. Все с волнением и нетерпением ждали атаки.

Но вот начался последний артудар, показавшийся нам еще более мощным, чем первый. В расположении противника в полном смысле этого слова бушевало море разрывов. Вместе с густыми клубами и столбами дыма в воздух взлетели фонтаны земли, бревна от развороченных блиндажей и землянок. К концу канонады слух уже улавливал рокот моторов и лязг гусениц. Это наши танки с выжидательных позиций выдвигались на исходное положение для атаки.

Наконец, взлетели сигнальные ракеты, «катюши» произвели последний сокрушительный залп перед атакой, и небо прочертили огненные хвосты реактивных мин. Вслед за этим из первой траншеи быстро выскочили наши пехотинцы. Почти одновременно над грохотавшей степью понеслось мощное раскатистое «ура», а стена нашего артиллерийского огня переместилась с переднего края на 200 метров дальше в глубину немецкой обороны.

Огневой вал артиллерии как бы звал за собой пехотинцев и танкистов. И действительно, тут же вперед устремилась волна танков, обгоняя цепи стрелков и прикрывая их своими стальными телами. Наша авиация группами по 9—12 самолетов начала обрабатывать с воздуха штабы, аэродромы и скопления войск противника внутри кольца, сбрасывая на их головы бомбовые грузы. Со всех сторон на врага сыпались мощные удары.