Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

Остались позади развалины Инкермана. Подходили к пересохшей речке. На мосту стоял унтер — офицер с пистолетом и оглядывал каждого. Прошли все, а Нестерова унтер оттолкнул в сторону. Обожженный, с запекшейся кровью на лице, безразличный сейчас ко всему, Нестеров остановился. Конвоир что‑то закричал унтер — офицеру и взял раненого за рукав, повел на мост. Унтер выругался, опять дернул назад еле стоявшего на ногах Нестерова, взвел курок пистолета. И во второй раз конвоир схватил пленного за плечо, толкнул его на мост, быстрее повел всех раненых дальше. Отойдя немного, солдат подошел к Нестерову и, топая ногами, объясняя ему, мол, держись крепче, а то… Нестеров понял, что произошло бы гам, во! ле моста, если бы не заступился за него этот высокий, о чем‑то думающий солдат. Удивленно смотрел Нестеров на него: немец спас его от немца…

По дорогам вели пленных севастопольцев — обожженных, контуженных, в окровавленных бинтах.

Конвоир остановился возле изгороди с колючей проволокой в несколько рядов. Покачал головой… Седой фельдфебель с угрюмым взглядом пересчитал всех пленных, отомкнул на воротах тяжелый замок.

— Ап! — скомандовал фельдфебель. Опустив голову вошли за колючую проволоку. Со скрипом закрылись ворота.

Нестеров опустился на землю и лег. Рядом с ним лежал «армавирский» и тихо шептал Нестерову, уже узнал его:

— Сейчас здесь видел двоих из нашей роты…

— Если еще увидишь, пусть подойдут.

Стонали вокруг раненые. Ходили по лагерю два немецких офицера и несколько солдат. Кого‑то искали. И уводили людей, они кричали последние слова… К Нестерову тоже подошли, толкнули его ногами. Пристально вглядывались в обожженное лицо. Пошли дальше.

Нестеров, казалось, задремал.

— Вы можете подняться? — услышал голос. — Пойдемте в медпункт.

Возле него стоит худой, с потемневшим лицом военфельдшер. Такой же пленный, тоже ничего не ел, а вот ходит, даже здесь у него медпункт.

— Родной… — только проговорил Нестеров. Его подхватил фельдшер и повел в глубь лагеря, где стоял дощатый сарай. Над ним висел кусок белой тряпки с крестом, начерченным химическим карандашом.

В темном сарае лежат на земле раненые. Между ними ходит военврач второго ранга — две «шпалы» в петлицах. Усадил Нестерова на землю, похлопал себя по карманам:

— Никаких медикаментов… Подождите, есть немного марганца. — Развел его в крышке котелка. Смазал Нестерову руки и лицо. Стало сильнее печь, но потом боль ослабела. — Берегите голову от солнца, у вас контузия, — сказал врач и подал Нестерову свою пилотку.

— Не надо! Что вы…

Раненых в этом «медпункте» все больше. Шатаясь, Нестеров вышел отсюда и подумал: будем и здесь бороться, крепко держаться друг за друга, как в бою.

Потери Приморской армии были большие. Вечером 30 июня Военный совет Севастопольского оборонительного района получил разрешение на эвакуацию.

И той же ночью вице — адмирал Октябрьский, командующий Черноморским флотом, и еще более двухсот человек на самолетах вылетели в Краснодар. От причала тридцать пятой батареи на двух подводных лодках эвакуировались: командующий Приморской армией генерал Петров, начальник штаба армии Крылов и руководители севастопольских горкома партии и горсовета.

А в районе тридцать пятой батареи еще шла борьба с наступавшими со всех сторон фашистами. И все ждали эскадру, но она не пришла… Одни корабли были потоплены, а оставшихся в строю не послали в Севастополь: над морем полностью господствовала вражеская армия.

Ночью второго июля два тральщика подошли к Севастополю и приняли с берега триста семьдесят семь солдат. Ходили в Севастополь и подводные лодки. Но много ли они могли взять севастопольцев…

Там, в Севастополе, оставшиеся в живых, укрывались на берегу в скалах, ждали, что их спасут, эвакуируют…

Не дождавшись, — на досках, на разбитых лодках уплывали в море, куда дул ветер. Многие погибли, но около ста севастопольцев оказались в Турции… Остальным, многим раненым, обожженным — они взрывали батареи, боеприпасы в подземельях — им досталась очень тяжелая доля: плен…

Гитлеровцы конвоировали длинные колонны, шли раненые солдаты, матросы, женщины и дети, все, кто защищал Севастополь. А тех, кто падал, пристреливали… В одной из колонн шел Нестеров. Его поддерживал майор Глебов. Ему лет сорок, коренастый, одна рука замотана окровавленным бинтом.

— Наша задача — выжить, — говорил он Нестерову. — Победа фашистов временная. Начнут работать все заводы, эвакуированные на Урал и Сибирь, зашатается гитлеровская техника, попятятся фашисты. Придет наша Победа, в этом заслуга и севастопольцев…