Тамара Сычева - По зову сердца

Было уже совсем темно, и только на светлеющем горизонте вырисовывался прямой профиль девушки в белой кубанке.

— А сейчас идут где-нибудь бои? — поинтересовался Саша после некоторого молчания.

— Да. Сейчас под Ачикулаком наши бьют отборную гитлеровскую армию.

— А скоро приедем? — спросила я.

— Да вот сейчас, только камыши проедем. Вы присмотритесь к нашим казакам — и полю́бите их по-настоящему. Молодые научат вас удальству, а старики — мудрости.

Повозка остановилась.

— Спасибо, Мария! Спасибо за рассказ и за совет, — сказали мы, спрыгивая с повозки.

— Вот вам нужно туда, — указала Лида на высокие заросли камышей, — а завтра мы поедем дальше, пусть лошади отдохнут.

— Товарищ гвардии старший лейтенант казачьих войск, прибыли в ваше распоряжение три командира взвода, — отчеканил старший команды лейтенант Мирошняк, переступив порог штабной палатки.

Старший лейтенант в синей черкеске с блестящими газырями и в ярко-красном бешмете поднял на нас утомленные бессонными ночами глаза, сдвинул на затылок черную смушковую кубанку и принял у нас документы.

— Да, вы двое к нам, а этот лейтенант, — он указал на Сашу, — направлен в противотанковый полк майора Чекурды.

Наутро мы с лейтенантом Мирошняком сели на Лидину повозку и поехали в указанную нам минометную батарею. Она располагалась среди песков, недалеко от овечьих кошар, в которых размещался ветлазарет.

Казаки очень приветливо встретили нового командира, но были недовольны тем, что я недостаточно хорошо езжу на лошади. В училище, учитывая современную технику, изучению конного дела почти не уделялось внимания. В казачьем же корпусе — все на лошадях, и мне пришлось настойчиво тренироваться в верховой езде. Старые казаки охотно помогали мне в этом. Много раз я летала кубарем с лошади, но упорно продолжала учиться. Этого требовала обстановка, это было необходимо по долгу службы.

— Не получите казачьего обмундирования, пока не выучитесь по-казачьи ездить верхом, — смеясь, говорил командир полка, — смотрите, как наши девушки ездят, а вы же офицер.

Мне очень хотелось скорее получить красивое казачье обмундирование, и я упорно училась искусству верховой езды.

Однажды утром, как обычно, я шла из кошары, где располагался мой взвод, чистить своего коня. Проходя мимо ветеринарного лазарета, услышала возбужденные девичьи голоса. Выделялся знакомый громкий говор Марии Яценко, которая кого-то, видно, отчитывала. Я решила зайти узнать, что произошло.

Посреди обширной кошары, в которой находилось около сотни раненых лошадей, столпились в нарядных черкесках девушки-казачки. Они окружили гнедого коня с белыми носочками на передних ногах. Он лежал на мягкой подстилке и тяжело посапывал. В кошаре стоял запах карболки и креолина. Над конем склонилась Мария. Одна из девушек, нагнувшись, держала в руках алюминиевый котелок, и Яценко, смачивая в нем кусочек марли, промывала рану в боку лошади. Животное подергивало кожей, вздрагивало и стонало, но Мария уверенно и быстро работала.

— Ще позавчора привела, — сердито выговаривала она, не отрываясь от дела, — врач сказал, как надо его лечить, а ты забыла…

Позади Марии стояла, надув губы, худенькая девушка. Из-под черной кубанки, надвинутой на нахмуренные тонкие брови, выбивались кольцами белокурые волосы. В синих глазах блестели слезы. Суконная синяя черкеска с красными отворотами на клешевых рукавах и высоким воротником красного бешмета подчеркивала бледность совсем еще детского лица.

— Може, твой отец или брат в бою остался без коня, — с упреком посмотрела на виновницу высокая девушка, державшая котелок, — и ходит пешком по этим пескам. Дожидает, пока ты вылечишь…

— Може, моего батька конь, — проговорила другая.

— А може, моего мужика, — выкрикнула третья.

— Цу ладно, хватит, — остановила их Мария, — мы ее поступок осудим на комсомольском собрании. А сейчас — гайда на работу.

Мария, вставая, погладила шею лошади, затем вытерла чистым куском марли руки и направилась к выходу.

— В чем дело? — спросила я ее. — Кто тут у вас провинился?

— Да как же… — остановилась она. — Привели много раненых коней. Гнедого закрепили за Сашей Дьяченко… Хорошая, исполнительная девка, а вчера вечер прогуляла с хлопцами — и забыла про Гнедка. Рана и нагноилась. Так глаз и не спускай с них, — проговорила Мария, строго посмотрев в сторону девушек.

Через несколько дней наша часть вышла в поход.