Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта

— А первый взвод?

— Как окопался на лугу, так и сидел там. А мы — мы обороняли лесопилку. Я посылал связных к первому взводу через луг, одного — другого, но ни один не проскочил. Дрались всю ночь напролет. Два раза они прорывались во двор и раз даже были уже в коридоре, мы отбили их врукопашную. Феттер впереди всех, как бешеный. А бились мы так зверски не ради чего-нибудь, нам и приказа-то никто не давал, а только чтобы нас не застукали там, где вся эта эсэсовская работа на виду была. Я нарочно все показал ребятам. Вот, сказал я им, теперь понимаете, что должны драться до последней капли крови? Они и дрались. Со страху! Когда рассвело, нам стало видней, но они так метко били по нашим окнам, что любо-дорого; вот это стрелки! А у нас патроны на исходе! И осталось нас под конец человек девять. Я уже ни на что не рассчитывал, думал только об одном: как быть, чтобы меня не накрыли в лесопилке? На наше счастье с востока, по нижней дороге, шла колонна грузовиков под охраной трех бронетранспортеров, с мотопехотой при пулеметах и двадцатимиллиметровке. Они разнесли в пух и прах всю деревню. И, можно сказать, в последнюю минуту вызволили нас из лесопилки. А первый взвод торчал в своих окопах и ухом не вел, потому что приказа, видишь, у них не было. Слыхал такое, а? На рассвете они, правда, попытались пробиться к деревне, но на открытой местности атака, натурально, захлебнулась. Как только мотопехота подошла, партиизаны сразу в лес. Их и было-то всего человек тридцать, но все снайперы. А теперь послушай, что с Зеппом было. Его ранило в плечо, и он заполз в сожженный двор, забился там в подпол. А над ним, в обгоревшем доме, партизаны установили пулемет и поливали лесопилку. И всю ночь стаскивали в подпол расстрелянных, тех, что у трактира лежали. Зепп спрятался за какую-то рухлядь, чуть не помер со страху. Тебя мы подобрали на нижней дороге. Один из грузовиков повез раненых, четверо в пути скончались. А остатки роты мотопехота прихватила на бронетранспортерах. — Он заложил руки за голову.

Хольт опять лежал с закрытыми глазами. Значит, и Зепп прошел через это. И я тоже прошел. К чему?

К вечеру Мейер в самом деле начал симулировать. Вольцов наставлял его. Дежурила сестра Регина — неизвестно, когда она вообще отдыхала. Она стояла у кровати Мейера.

— А теперь вытяните-ка все-таки ногу!

— Нет! Тогда будет еще больней! — стонал Мейер.

— Так, так, — сказала она. — Что ж, я сейчас позову врача!

— Ну как? — осведомился Мейер.

— Олух царя небесного! — накинулся на него Вольцов. — Что же ты говоришь: будет больней! Надо говорить: больно! А когда он тебя станет щупать, нужно кричать: ой!

Младший ординатор, еще совсем молодой человек в темных роговых очках с толстыми стеклами, нагнулся над кроватью Мейера и откинул одеяло. Он стоял спиной к Вольцову. Рядом с ним наклонилась сестра Регина.

— Так больно?

— Везде больно! — охал Мейер.

Он повернулся лицом к Вольцову. Вольцов стоял на коленках в постели и подавал ему знаки. Но Мейер ничего не понимал. Вид у него был жалкий и совсем больной, — он, должно быть, очень боялся, что его разоблачат как симулянта.

— А тут болит?

— Стонать! — не вытерпев, скомандовал Вольцов. Мейер застонал. Врач обернулся:

— Что это с вами?

— Опять взялся стонать! — поспешил поправиться Вольцов — Стонет и стонет — всю душу вымотал.

— Уж очень у вас слабые нервы! — недовольно буркнул врач и продолжал обследовать больного.

— Так больно?

— Нет… Ай! — закричал Мейер. — Повернитесь к стенке! Мейер повернулся на левый бок и застонал.

— Что такое?

— Больно… потому что с этой стороны всегда больше… — запинаясь, пробормотал Мейер.

— Классический случай, — сказал врач сестре Регине — Все симптомы налицо, странным образом нет защитной реакции, но случается, что она отсутствует. Обойдемся без ректального исследования. Я уже сказал: классический случай.

— И вот насчет рвоты еще! — робко вставил Мейер. — До того мне сейчас плохо было, и весь живот болит, не только справа!

— В виде исключения дайте дилаудид, — сказал врач. — С утра подготовить и — в операционную, шеф никогда не оперирует в подострой стадии, но я его еще увижу сегодня и предупрежу. А сейчас мне нужен лейкоцитоз. Они успеют?

Едва дверь за ним закрылась, как Вольцов крикнул:

— Масло! Скорей жри масло!

Мейер дрожащими руками вытащил из ночного столика желтую пластмассовую коробку, погрузил в нее два пальца и стал лихорадочно запихивать масло в рот. Потом бросил коробку в ящик и глотнул. Глаза полезли у него на лоб. Он глотал и давился.