Юрий Дольд-Михайлик - И один в поле воин

– Я счастлив приветствовать такого высокопоставленного гостя.

– Может быть, ради знакомства мы выпьем с вами по бокалу хорошего вина? – предложил Гольдринг.

– Сочту за честь. – Швальбе проковылял к шкафу – у него вместо левой ноги был протез. Поставил на поднос бутылку вина и подошёл к столику, за которым сидел Гольдринг.

Генрих вынул из кармана и положил на стол коробку хороших гаванских сигар.

– О, какая роскошь! – восторженно воскликнул Швальбе, беря одну из них. – Теперь не часто приходится курить настоящие гаванские.

Генрих закурил сигару, остальные пододвинул Швальбе.

– Возьмите, я могу доставать такие. Хозяйка моей гостиницы в Сен-Реми запаслась ими на много лет.

– Это для меня лучший подарок! Как долго вы думаете пробыть у нас?

– Две–три недели, возможно – месяц. – Генрих поднял бокал, Швальбе сделал то же самое.

– Ваше здоровье! – провозгласил Генрих.

– За наше знакомство! – поклонился Швальбе. Обеды, герр барон, вы будете заказывать, а столик или отдельный кабинет выберете сами.

– Обедать предпочитаю в отдельном кабинете и, если у вас есть время, я хотел бы взглянуть на него сейчас.

– Прошу вон в ту дверь, за буфетом.

Сопровождаемый хозяином ресторана, Генрих очутился в длинном коридоре со множеством дверей по правую и левую сторону.

– Разрешите войти сюда? – спросил Гольдринг, берясь за ручку.

– Сюда нельзя, этот кабинет каждый день, с двух до четырех, занят. В нём обедает оберст Гартнер с адъютантом. А вы в котором часу будете обедать?

– Ровно в час. Но я не привык спешить, и кабинет мне не подходит.

– Тогда посмотрите другой. – Хозяин открыл первую дверь налево, прямо напротив кабинета Гартнера.

– О, этот меня устраивает, – согласился Гольдринг, окинув взглядом роскошно меблированную комнату.

Заказав обед на завтра, Генрих пошёл в гостиницу и весь вечер провёл дома, не столько перечитывая купленные газеты, сколько обдумывая план своих дальнейших действий.

…Утром следующего дня Гольдринг был у офицера, ведавшего распределением нового автоматического оружия. Выслушав Генриха и не взглянув на наряд, он заявил, что даже ориентировочно не может назвать сроки выполнения наряда. Прозрачный намёк на денежное вознаграждение значительно смягчил неприступного офицера. Когда же Гольдринг достаточно бесцеремонно положил перед ним пачку новеньких банкнот, подчеркнув, что это лишь задаток, офицер стал приветлив и любезен.

– Две недели, я думаю, не будет слишком долгим сроком? – вежливо спросил он Гольдринга.

– Именно то, что требуется.

Когда Гольдринг через полчаса после разговора с офицером позвонил Эверсу и предупредил, что, возможно, через две недели «сигары» будут куплены, тот необычайно обрадовался.

– Награда! Обязательно новая награда, барон! Даю слово! – кричал в трубку Эверс.

Ровно в час, минута в минуту, Гольдринг был в ресторане. Обед подавала немка, пытавшаяся под слоем краски и пудры скрыть если не разрушительную силу времени, то последствия бурно проведённой по ресторанам молодости.

Два–три комплимента, сказанные Гольдрингом, пришлись по вкусу официантке. Она болтала без умолку, прозрачно намекая на своё одиночество. Когда, наконец, она, собрав посуду, ушла, Генрих чуть приоткрыл дверь в коридор и остался в кабинете, медленно потягивая коньяк.

Без десяти минут два два гестаповца вошли в кабинет Гартнера и через минуту вышли в коридор. Увидев приоткрытую дверь номера напротив, гестаповцы без стука вошли в неё.

– Что означает это вторжение? – сердито спросил Генрих.

– Герр обер-лейтенант, мы обязаны проверить ваши документы, – ответил старший из них с погонами фельдфебеля.

Генрих небрежно вынул офицерскую книжку и бросил её на стол. Фельдфебель внимательно прочитал первую страничку.

– О, простите, герр барон! Таковы наши обязанности, почтительно проговорил фельдфебель, возвращая книжку.

– Хорошо. Но имейте в виду: на протяжении двух–трех недель я в это время обедаю, кабинет за мной.

– Пожалуйста! Для нас это будет даже удобно.

Ровно в два в коридоре появилась сгорбленная фигура оберста Гартнера в сопровождении адъютанта и двух здоровенных гестаповцев.

Генрих посидел ещё несколько минут и вышел.

На следующий день повторилось то же самое. Без десяти минут два явились гестаповцы, осмотрели помещение и вышли. Приоткрыв дверь в кабинет, где сидел Гольдринг, фельдфебель приветствовал его и вышел. Ровно в два, минута в минуту, появился оберст в сопровождении охранников и адъютанта.