Владимир Ильин - Партизаны не сдаются! Жизнь и смерть за линией фронта

Выходить с заданием на железную дорогу нашим подрывникам становилось все труднее и труднее. Железнодорожный участок Толочин — разъезд Видерщина, на который обычно выходили наши подрывники на задание, теперь, в ноябре и декабре, немцы стали охранять еще сильнее. Многие попытки подойти в этом районе к железной дороге заканчивались неудачно. Правда, потерь пока со стороны партизан не было. Поэтому Василий Заикин решил поделиться опытом выхода на железную дорогу с подрывниками других отрядов. Он встретился с группой диверсантов третьего отряда нашей бригады, находящегося в деревне Толпино, в составе которой были Шафранский Виктор, его двоюродный брат Темный Александр и другие. Семнадцатилетний, худощавый, высокого роста паренек Шафранский был хорошим минером, а Темный в их группе был пулеметчиком. Тепло поприветствовав друг друга, они быстро нашли общий язык.

— Слушай, Шафранский, ты со своими подрывниками как-то в сентябре ходил на железную дорогу под Славное, и я слышал, что там вам удалось подорвать эшелон. Как это вам удалось? Там ведь от железной дороги до шоссе около двух километров, если не больше, да и деревень там полно? Как вам удалось уйти от немцев?

— Да, было дело, — ответил Шафранский. — Там тоже железная дорога сильно охраняется, но все же не так, как под Толочином и Озерцами. Мы тогда получили задание пустить под откос эшелон в районе Троцилово — Славное. Там действительно много деревень, но автомагистраль Москва — Минск патрулировалась только автомашинами противника, и мы ее довольно свободно перешли. С большой осторожностью мы пробирались между деревнями Хацевичи и Холопковичи и подошли к железной дороге. Там растет небольшой лес и кустарник, но перед самой дорогой с полкилометра чистое поле. В кустах для нашего прикрытия мы оставили двоих пулеметчиков, а сами вдвоем с напарником, где ползком, а где полусогнувшись, подошли к дороге и залегли в канаве, метрах в пяти от ее полотна. Ночь была темная. Ждали долго, пока не пройдут патрули. Их надо было пропустить, прежде чем начать минирование. Но вот и они. Остановились против нас. Один из них снял автомат и стал, всматриваясь в темноту, целиться, но стрелять не стал. Переговорив что-то между собой, они удалились. — Шафранский замолчал, а потом снова продолжил: — А вы знаете, зачем они это делают? Это их психологический прием на испуг, а также чтобы рассеять свое подозрение насчет темных и непонятных им пятен в ночной темноте. Так вот, они ушли в сторону разъезда Троцилово, и нам удалось быстро поставить мину. После этого мы стали отходить от опасного места к своим пулеметчикам. Но не успели мы еще отойти к тому лесу, где лежали наши пулеметчики, как со стороны Троцилова подошел поезд и наскочил на нашу мину. Произошел взрыв. Все кругом осветилось полыхающим пожаром на поезде и ракетами, которыми начали стрелять немцы. Они открыли огонь из пулеметов в нашу сторону, но стреляли вслепую. Свистевшие пули не давали нам оторваться от земли, и все же нам удалось добежать до автомагистрали. Осталось только ее перескочить, а там наше спасение. Но наш отход был уже отрезан машинами со сверкающими фарами. Нас заметили немцы и начали обстрел из автоматов и пулеметов. Мы побежали вдоль магистрали, укрываясь за деревьями и в складках местности. Мы бежали ближе к немецкому гарнизону, где в это время было темно. Пробежали мимо постов, где нас немцы совсем не ждали. Наконец-то нам удалось перебежать магистраль. А потом всю дорогу почти бегом мы шли на Усвиж-Бук. Ушли уже далеко, в безопасный, как нам казалось, район. Скоро должно было быть утро. Зашли в один домик на краю какого-то поселка, возможно, это было недалеко от Рыдомля, решив там попить молока и немного подкрепить свои силы. Но не успели еще сесть за стол, как за окном послышался топот ног и лай собак. Это были немцы, шедшие по нашим следам. Распахнулась дверь избы, и на нас уже в упор смотрели дула фашистских автоматов.

— Хенде хох! — прозвучала команда офицера.

Но мы уже успели к этому подготовиться и упали на пол избы. Завязалась стрельба. Лампу мы сразу бросили со стола в сторону двери, загорелся керосин у этой двери. Немцы были освещены горящим пламенем и шокированы таким неожиданным исходом. Под нашим огнем автоматов и пожара они выбежали в сени, а затем на улицу. Один из них остался лежать убитым на полу в дверях дома. Нам удалось выбежать через двор дома и уйти по огородам из этого поселка. На эту стрельбу подбежали остальные фашисты и открыли огонь из ракетниц и автоматов. Нам все же удалось достичь опушки леса, и это спасло нас. Было еще темно. Ночью в лес немцы за нами не пошли, но беспрерывно стреляли в нашу сторону, бессмысленно и долго, как бы восполняя этим свою неудачу.