Георгий Миронов: Легенда-быль о Русском Капитане

— Коля, слышь, ты что запечалился? — подойдя, сказал Жуликов. — А ведь здорово ты придумал насчет огневого мешка. До меня только сейчас дошло, честно тебе признаюсь.

Капитан обернулся, хотел заставить себя улыбнуться, не смог, только сказал:

— Обожди, друг, со своими сейчас поговорю.

— Что вы, товарищ капитан? — встревоженно спросил Илюшка Наумов. — На вас лица нет.

— Дайте закурить, ребята, — хрипло сказал Ермаков. — Сейчас все расскажу.

— Папироса у вас в руках… — тихо напомнил Дорощук, чиркая трофейной зажигалкой.

Глубоко затянувшись, так, что голова закружилась, капитан внимательным взглядом обвел своих боевых друзей. Лейтенант Анциферов, бывалый танкист с обожженным, стянутым розовыми рубцами лицом, парторг батальона, суровый верный человек. Безрассудно смелый, увлекающийся Демин, певец, плясун, всеобщий любимец. Незаменимый в разведке, всегда хладнокровный, спокойный парень из Казахстана старший сержант Оспанов. Ветеран бригады, скромный, неприметный старшина Дорощук. Восторженный, влюбленный в свою профессию вчерашний школяр Илюшка Наумов…

— Товарищи танкисты, — проговорил капитан громко и против воли немного торжественно. — Сейчас звонил комбриг нашей сто пятьдесят пятой. Бригада жива и воюет! Полковник благодарил нас за службу. Скоро он приедет к нам. Давайте по своим машинам.

Все вскочили. «Ур-ра! — рявкнул Илюшка Наумов. — Ура, братцы!» Стены дрогнули от дружного крика. Танкисты, весело толкаясь в дверях, выскакивали из комнаты, бежали к «тридцатьчетверкам».

— Черти горластые, — восхищенно проговорил рыжий лейтенант Жуликов. — Эх, почему я не танкист!

Противник появился на дороге, когда едва-едва забрезжил рассвет. Предшествуемые мотоциклистами, шли в походном строю танки, за ними ползли бронетранспортеры с пехотой.

— Что они, не видят наших окопов? Даже не вылезают из машин… — спросил сам себя Жуликов.

— Торопятся. С ходу хотят проскочить, — надевая шлем, проговорил капитан. — Что ж, Спартак, бьем, как положено?

— Уговор дороже денег, — пробормотал в ответ лейтенант, не спуская глаз с приближающейся вражеской колонны.

Немцы не стреляли. Лязг надвигающихся танков бил по нервам. Передние машины втягивались в ложбину, сейчас они откроют свои меченные крестами борта. Вот уже застрочили пулеметы мотоциклистов, они вынесутся на бугры через минуту-другую…

— Ну, пора? — Стоя в люке, капитан зарядил ракетницу, оглянулся на Жуликова.

— Пора! — лицо Спартака побледнело, глаза стали круглыми, невидящими.

Он вытащил из кобуры пистолет и высоко поднял его. В реве танков не слышны были, а только угадывались слова грозного клича пехоты. Красная ракета, оставляя дымный след, стремительно понеслась к земле. Танки рванулись вперед. Прежде чем скрыться в люке, Николай еще раз оглянулся. Редкая цепочка красноармейцев, не заслоненных броней, открытых огню и свинцу, поспешала вслед за его машинами. Спартак, размахивая пистолетом, уверенно, уже не оборачиваясь, бежал впереди.

Немецкие танки, ныряя в кюветы, веером расползались по полю. Возле них начала дыбиться взрывами земля — это били противотанковые орудия батальона. Один танк задымил, остановился, вспыхнул другой. В перекрестье прицела перед Ермаковым заплясали белый крест, какой-то диковинный красный зверь, нарисованный рядом с ним.

— Дорощук, стой!

Выстрел, выстрел!

И крест и зверя заволокло дымом. Гори!

— Вперед, Дорощук!

Еще несколько выстрелов по мечущемуся, растерянному вражескому строю. Мотоциклистов как ветром сдуло.

— Слушай мою команду! Делай, что я!

Сейчас их танки должны повернуть!

Где пехота? Ага, бегут, проклятые!

Фашистские автоматчики, бросив свои бронетранспортеры, кидаются в кюветы, разбегаются по целине.

Выбить их оттуда, не дать окопаться. Огонь и маневр, вперед, на сближение.

— Дорощук, стоп!

Выстрел, выстрел.

— Вперед!

По башне ударил снаряд. «Ничего, наша „десяточка“ выдержала!» Кого это подбили? Оспановская «семерка».

— Кенжигул, ты меня слышишь? Выбирайтесь из машины, ребята, я вас прикрою!

Уцелевшие танкисты бегут назад. Последним ковыляет на своих кривоватых ногах прирожденного наездника Оспанов. Вот он поднял автомат, дал на бегу очередь. Упал, опять поднялся. Молодец, Оспаныч, давай к своим!