Анатолий Сурцуков - Эскадрилья наносит удар

Можно было бы остановиться и на этом месте. Но история имела некоторое продолжение.

Прилетев в знакомый район, я, конечно, уже не полез в пыльный мешок, а спокойно посадил свою пару на дорогу Кабул — Газни. Ничего, пройдутся немного пешком большие начальники, целее будут. Не обращая внимания на перекрытое нами движение по дороге, возмущенные вопли водителей грузовиков-«бурбухаек», мы с невозмутимостью верблюдов поджидали своих сановных пассажиров. Наконец показались и они. Выскочив из работающей вертушки для доклада, я снова был удостоен внимательного взгляда Меринского. Спросив, тот ли экипаж его высаживал, и получив утвердительный ответ, он удовлетворенно кивнул и занял со свитой место в грузовой кабине.

После экстремальной посадки предстоящий взлет с полотна шоссейной дороги казался детским развлечением. Однако, присмотревшись внимательнее по курсу взлета, обнаружили мы электропровода, натянутые поперек дороги. Этого еще не хватало! Но ведь у нас «эмтэшка», супервертолет, только что полученный на вооружение и потрясавший всех своими данными. Конечно, перепрыгнем мы через эти самые проводочки! Начинаю взлет. Чувствую, что от жары мощность движков не та. Да и зарегулировали, наверное, машину техники, не разгоняется никак.

Вот мне уже кажется, что провода сейчас пересекут линию нашей глиссады. Проще говоря, столкнемся мы с ними. Да что же это такое, ну почему так много в один день, да именно со мной и с этой злосчастной группой? Ну а взлет-то идет и что-то надо предпринимать. Тут я вспомнил, как некоторые пилоты делились опытом. Что, мол, во время взлета в тяжелых условиях, когда явно требовалась дополнительная тяга винту, то применяли они дачу левой педали. Якобы тем самым разгружается хвостовой винт и драгоценная дополнительная тяга кратковременно достается несущему винту, что позволяет перепрыгнуть препятствие на взлете. Обрадовавшись столь своевременно пришедшему на ум воспоминанию, я не то что дал, а только подумал дать левую педаль. Что тут было! Вертушка мгновенно, как норовистый конь, вошла в неуправляемое левое вращение, слегка вспухнув, правда, и оставив позади себя проклятые провода. Спасла мгновенная реакция, заставившая меня инстинктивно сунуть ручку вперед до упора, до приборной доски! Машина, сделав разворот на сто восемьдесят градусов, вышла в горизонтальный полет! А нам как раз туда и надо было лететь, в этом направлении, курсом на Кабул.

Немного отдышавшись, посмотрел я на экипаж. Судя по их безмятежным лицам, они не поняли, что происходило. Не стал я их разубеждать в полете, приказав усилить осмотрительность и внимание к приборам, боясь, что жаркий во всех смыслах денек преподнесет еще какой-нибудь сюрприз. Только на земле, разбирая полет, до них дошло, что было и что могло бы быть. Они-то подумали, ух какой лихой маневр командир закрутил, чтобы на курс выйти и от проводов уйти.

Да, негативный опыт иногда бывает даже ценнее обычного!

О, Господи, как же ты прекрасна!

Ты так совершенна, что явно ощущается, что рука Господня довлела над теми, кто тебя создавал. Этот плавный изгиб бедра, изящно переходящий в бесконечное продолжение, сводит с ума своей уверенной завершенностью. Приливы манящих выпуклостей надолго останавливают на себе взгляд.

Прямая линия спины как бы приглашает возложить на нее твердую мужскую руку и пригласить на танец. Возможно, это будет танго…

Волнующая вздыбленность хвоста будит воображение…

Но гордая стать, осанка королевы, даже когда ты стоишь, не допускает даже намека на возможное небрежение при обращении с тобой, панибратство, непочтительность…

Поступь твоя легка, естественна, чуть небрежна…

Голос твой нежен и вместе с тем мощен, тебя слышно издалека, и он отличим от многих других…

Тобой могут владеть многие, но лишь немногим ты раскрываешься до конца, утаивая многие свои секреты и оставаясь непредсказуемой для непосвященных в самые неожиданные моменты…

На совершенство можно любоваться бесконечно, оно не утомляет. Как может надоесть созерцание реки, неба, огня в очаге?

Когда я увидел тебя впервые? В семьдесят третьем? Сколько ж лет прошло, а ты все так же юна, задорна, всем нужна, а изменяешься только в лучшую сторону. Как только тебе это удается? Я ж говорил, это точно Боженька был где-то рядом, когда тебя создавали. Я по-прежнему тебя люблю. Нет, не по-прежнему, и не я один. С годами любовь проходит этапы своего развития, как хорошее вино выдержку. От пылкости юношеского увлечения до зрелого, налитого годами совместно пережитых чувств ощущения в груди, что там есть место, в котором покоится нечто очень весомое.