Сергей Голяков - Рихард Зорге

— Нельзя ставить много цветов в одну вазу, — громко объяснял Бранко. — Это дурной вкус, все равно что надевать кольца на все пальцы. Здешние девушки учатся в специальных школах, как составлять самые разнообразные букеты, искусно подбирая три цветка, и две веточки или два цветка и одну веточку.

Бранко взял со стола несколько ножей и вилок и стал наглядно показывать, как это делается.

В какой-то момент Рихард, внимательно следивший за манипуляциями Вукелича, скосил глаза в сторону. За соседним столом сидел уже примелькавшийся ему шпик. Видимо, Вукелич был не слишком точен в своих объяснениях «икэбана», и японец, забыв о своей миссии, сгорал от желания вступить в разговор. Вид шпика развеселил Зорге: «Да, нелегкий твой хлеб! О чем же ты напишешь сегодня в отчете своему шефу? Два подозрительных европейца битый час говорили о цветочках…»

Рихард подозвал официанта и попросил счет.

Автомобиль Бранко стоял за углом. Рихард сел на переднее сиденье. Вукелич завел мотор. Машина тронулась. И лишь после этого Рихард достал из кармана небольшой конверт.

— Это для Бернхарда. Здесь несколько коротких шифровок. Их нужно немедленно передать в Центр.

Вукелич кивнул. Бернхард и был тем самым таинственным радистом, который уже успел доставить столько неприятностей полковнику Номуре.

В приемную посла Зорге вошел за несколько минут до назначенного времени. Он ничем не выдавал своего волнения. Хильда, секретарь Дирксена, пышная голубоглазая блондинка, приветливо улыбнулась.

— Его превосходительство уже спрашивал о вас, доктор Зорге.

Рихард вошел в кабинет. Широкие окна были задернуты шторами. Комната тонула в полумраке. На письменном столе горела небольшая лампа. Хозяин кабинета сидел в глубоком кожаном кресле и просматривал газеты. Увидев Рихарда, он поднялся и вытянул холеную белую руку в нацистском приветствии.

Потом спросил:

— Как вы себя чувствуете в Токио, доктор Зорге?

— Благодарю вас, господин посол. Конечно, Токио — это не Берлин. Но все же я надеюсь привыкнуть.

— Полагаю, я не очень затрудню вас этой встречей, — проговорил посол, снова опускаясь в кресло. — Я предусмотрительно назначил ее на неурочный час, чтобы мы могли не думать о регламенте. Дело в том, что я собираюсь сделать сообщение, видимо, неожиданное для вас.

Рихард насторожился. Такое начало могло предвещать все, что угодно.

— Не в моих правилах вести с корреспондентами подобного рода беседы. Но на сей раз изменю себе, — продолжал Дирксен. — Я прочитал ваши первые японские корреспонденции во «Франкфуртер цейтунг», и они мне понравились.

Рихард скрыл вздох облегчения.

— Вы — первый человек, который за такой короткий срок успел разглядеть в этой стране то, что другие не могут увидеть за целые годы. Обычно ваши коллеги стараются превзойти друг друга в описании гейш, чайных домиков и хризантем. Для них Япония — лишь родина мадам Баттерфляй, гора Фудзияма, кимоно и разноцветные зонтики. В лучшем случае они пишут, что японцы предпочитают есть рис тонкими деревянными палочками.

Рихард сделал протестующий жест, что должно было означать: «Зачем так сурово судить моих коллег?»

— Да, да! — продолжал посол. — В Берлине, на Унтер-ден-Линден, любой немец может купить маленькую японскую куколку. И наш соотечественник совершенно искренне считает, что за пять марок он получил полное представление о Стране Восходящего Солнца.

Зорге улыбнулся.

— Поверьте, ваше превосходительство, я начинал с того же.

— Но, к счастью, вы на этом не остановились, — проговорил Дирксен. — Я увидел в ваших корреспонденциях глубокий анализ серьезных политических явлений. Скажу откровенно, для меня это было открытие столь же неожиданное, сколь и приятное. Нам важно, чтобы в Германии знали: японцы строят не только бумажные домики, но и современные заводы. Что здесь есть не только гейши, но и мощная армия, вооруженная по последнему слову военной техники. Япония превратилась в самую динамичную силу в Азии. Она утверждает себя на материке и уже подошла к границам России. Нам бы очень хотелось, чтобы она не остановилась на этом и продолжала двигаться дальше. И все же, — посол сделал небольшую паузу, — нельзя слишком ускорять события.

Дирксен умолк. Потом продолжал:

— Япония и Германия расположены далеко друг от друга. Однако у наших стран много общих интересов. А главное, у нас общий враг — большевизм. Наступит время, когда Германия, выполняя великую волю фюрера, выступит против России. Как вам известно, я три года провел в Москве. И я реально представляю, что Советская Россия — слишком большой кусок, чтобы Германия могла проглотить его в одиночку. Поэтому мы проявляем особую заинтересованность в союзе с Японией и хотим, чтобы в будущем наши планы в отношении России и установления нового мирового правопорядка сошлись. Фюрер учит, что основная задача внешней политики — это подыскать товарищей по оружию. Вы меня понимаете? Именно поэтому немецкая нация должна знать, кого именно она выбирает себе в союзники. Вот ваша задача.