Александр Родимцев - Твои, Отечество, сыны

…Сталинград — легендарная твердыня обороны революции в решающий год гражданской войны. Он показался нам шумным, цветистым, праздничным. Быть может, мы успели отвыкнуть от обстановки мирных городов, а ведь здесь еще не знали ни огневых налетов артиллерии, ни танковых атак.

Ночью, проезжая мимо Мамаева кургана, водитель притормозил машину. Он был из волжан, любил этот огромный город и хотел нам все здесь показать.

Вместе с комиссаром я взошел на вершину кургана. Под синим куполом ночи смутно угадывались контуры дальних строений.

Словно дыхание города, плыл, колебался размеренный гул, светляками вспыхивали и тотчас гасли на дорогах фары машин, где-то неподалеку перекликались паровозы, и с Волги, будто в ответ им, доносились басовитые гудки кораблей.

Не верилось, что фронт уже близко, что движется он неотвратимой лавиной огня и металла и что, возможно, этот чудесный мирный город станет средоточием и решающим перевалом невиданной в истории войны. И кому было знать в тот ясный синий вечер, что нашей тринадцатой гвардейской тоже доведется сражаться за каждый квартал, дом, этаж и за каждый камень этой славной волжской твердыни, непоколебимо стоять на ее сплошь пропитанной кровью земле, драться непрерывно недели и месяцы и здесь, на Мамаевом кургане, замкнуть на плен или гибель бесчисленное множество фашистских вояк!

Но мы не знали своей судьбы. Мы стояли и смотрели на притихший город и, я был уверен в этом, оба думали об одном — о жизни и смерти. Тот, кто сражался за Родину и не раз смотрел опасности в глаза, знает, как проста и ясна эта дума солдата-коммуниста: умереть ради Родины — значит жить. И нет никакого предела желанию победы. Нет личного. Есть только Родина, Партия, Долг.

Так, еще не зная своей судьбы, мы стояли в тот вечер на главном рубеже войны. Время великой битвы на Волге приближалось.

Едва лишь главы этих воспоминаний были опубликованы в периодической печати, как почтальону дома, в котором я живу, добавилось беспокойства.

Письма шли потоком, подчас из таких уголков страны, что мне с трудом удавалось отыскивать их на подробной карте.

Мне дороги эти письма друзей-однополчан, воинов 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады, 13-й гвардейской дивизии, 32-го гвардейского стрелкового корпуса, которым я командовал на заключительном этапе Великой Отечественной войны.

Я понимаю, что не мое умение рассказывать побудило их взяться за перо, — я мало озабочен эффектами стиля или сюжета — в пережитом меня привлекает живая, нередко трагическая, поучительная и героическая правда жизни, записанная кровью и датами наших великих побед.

А друзья-однополчане хотели бы дополнить мою книгу своими воспоминаниями, именами героев, о которых, ввиду обилия материала, я не упомянул, боевыми эпизодами и примерами высокой воинской отваги наших бойцов и офицеров, которые мною не были забыты. Я тоже сожалею, что на страницах одной книги нет возможности полностью восстановить все памятные события того сурового времени.

Издавна верный правилу не оставлять ни одного письма без ответа, я оказался в затруднительном положении. Как же ответить всем?

Так у меня родилась мысль — распределить письма по сходству заданных в них вопросов и написать эти заключительные главы.

Участники великой битвы на Волге, битвы, в которой 13-я гвардейская дивизия сражалась на решающих рубежах, спрашивают: почему я обхожу молчанием ратную эпопею волжского города-героя?

Но во вступительной части моих записок сказано, что речь здесь идет о первом, наиболее тяжелом для нас периоде войны, когда наши воины беззаветно сражались за Советскую Украину. Мы отходили, стиснув зубы, всем сердцем веря, что скоро вернемся на просторы родной Украины, что война подошла к своему историческому рубежу и должна окончательно, бесповоротно решиться ее судьба, и решить ее должно было наше оружие.

В обожженном, разрушенном Сталинграде наши воины стояли насмерть. Все пережитое нами до этой поры было лишь прелюдией великой битвы на Волге. Как участник этого величайшего в истории сражения с первого дня его и до полного разгрома гитлеровцев, я считаю своим долгом хотя бы кратко рассказать о дальнейших боевых делах 13-й гвардейской дивизии.

Горечь вынужденного отхода и утрат, дикий произвол и зверства немецко-фашистских захватчиков на временно оккупированной территории зажгли сердца наших воинов священной ненавистью к врагу. Наша армия и народ слились в единую, неодолимую силу. Подобно исполинской пружине, эта сила сжималась до того момента, когда, обеспечив резервы, снабдив их новым отечественным вооружением, развернув свежие дивизии, Родина сказала: «Ни шагу назад!»