В. Подзимек - На всю жизнь (повести)

Индра не знал, что делать. Отдернуть руку он не спешил, чтобы не показаться трусом, да и, видимо, все же ему было приятно.

— Отвечать ему все равно придется, — произнес я решительным тоном. Меня Кодейшова пока за руку не держала.

Она поняла, что и меня следует расположить к себе.

— А как ваше имя? — спросила она меня и посвободнее уселась на стуле, тем самым увеличив обзор своих прекрасных ножек.

Я назвал свое имя, а она в ответ сообщила нам, что ее зовут Ивета. Индра, находясь еще в трансе из-за ее руки, тоже назвал свое имя.

Она снова что-то поискала в своей сумке необычайных размеров, сделанной из кожи высшего качества, и положила на стол двести крон.

— Мальчики, пошлите кого-нибудь за вином.

— Употреблять спиртные напитки в воинской части запрещено, — сообщил я, когда мне наконец удалось оторвать взгляд от ее ног.

— Тогда почему мы здесь сидим? По дороге я видела уютное кафе. Не перебраться ли нам туда?

— Отвечать ему все же придется, — повторил я, стараясь, чтобы хоть кто-то в этой комнате не потерял здравый смысл. Сам себе я казался смешным.

— Мне это ясно, Петр, — ответила она. — Вопрос только — как? Мой друг, известный пражский адвокат, доктор Печенка, предложил сопровождать меня. Но я отказалась. Мое мнение — лучше исходить из взаимопонимания, чем из параграфов. Вы же не отдадите его под суд. Говорят, что в этих случаях командиры наделены большими правами.

Индре в конце концов удалось высвободить свою руку, и только после этого он снова обрел способность трезво рассуждать. Он понял, что немного спасовал. Пытаясь исправить положение, он напустил на себя грозный вид.

— Рядовой Потучек сядет, вот увидите. И если вы приведете даже десять адвокатов, это ничего не изменит. Эти две сотни вы уберите и зарубите себе на носу — время нам дорого, да оно уже и закончилось.

Взаимопонимание сразу же было нарушено. Кодейшова аккуратно села, жестом пуританки поправила юбку — этим она владела в совершенстве — и стала сетовать, как тяжело живется одинокой женщине.

От сетований она перешла в наступление:

— Я думала, что разговариваю с джентльменами, но вижу, что ошиблась. Вы канцелярские сухари без капельки эмоций. Я хотела пригласить вас к нам на предприятие, чтобы вы увидели, как живут культурные люди.

— Как пить дать, — поспешил я на помощь Индре. — Будет сидеть по вашей вине. По-вашему, мы недостаточно культурные. Может быть, вы и правы. Но мы совсем не дурачки, которые поддадутся на ваши оголенные коленки, пани Кодейшова.

— Ты, чучело огородное, заслуживаешь пару пощечин, чтобы знать, как издеваться над молодежью! — С Кодейшовой сразу же спала вся ее светскость.

Между тем Индра позвонил по телефону и попросил помощника дежурного зайти к нему.

— Эту гражданку проводите к проходной и не более чем через пять минут доложите о выполнении, — приказал Индра таким строгим тоном, что десатник испугался.

Уход пани Кодейшовой не обошелся без проклятий в наш адрес, что нисколько не помешало помощнику дежурного вовремя доложить о выполнении указаний командира.

— Она нам тут устроила! — воскликнул Индра.

— Да, устроила, — согласился я. — Так нам и надо.

Естественно, что подполковник Томашек при первом удобном случае попытался узнать, что такое важное заставило Индру вызвать меня с совещания.

Я подробно рассказал ему все, не забыв и обнаженные колени.

Рассмеявшись, Томашек сказал:

— Значит, все это время она насмехалась над вами, а вы попались ей на удочку. Вы сами влипли, а отвечать Потучеку. Вот увидите. Об этом уж вы позаботитесь.

— Сажать его мы не можем, — заметил я. — Не помню, чтобы об этом говорилось в уставах.

— А если ему растолковать, что она за тварь? — заметил Томашек.

Я сообразил, что это прекрасная идея.

— Вызову его и скажу, что он дурак, — решительно заявил я.

— Ничего против этого не имею, но не забудь, что Потучек сверхтяжеловес.

— Разумеется, я скажу ему об этом намного спокойнее и в более культурной форме, — заверил я Томашека. — Хотя Кодейшова за нашу культурность не дала бы и гроша.

— Тогда ни пуха ни пера, — пожелал мне Томашек.

— Главное, чтобы мне не оказаться в пуху и в перьях, — добавил я.

— Вот именно, — подтвердил Томашек. — А героизм надо проявлять на войне.

Уверенный в том, что подвиги нельзя откладывать надолго, я сразу же после встречи с подполковником Томашеком распорядился прислать ко мне рядового Потучека.