В. Подзимек - На всю жизнь (повести)

— Так у тебя все уже продумано. Две «звезды» беспрепятственно рвутся вперед, и ничто им в этом не сможет помешать. Правда, здесь есть одно «но»: воинская служба — не театр, «звезд» у нас не всегда понимают, а служба — дело серьезное, — сказал я, и настроение мое сразу же испортилось.

Индра заявил, что я сухарь, и попросил извинить его, потому что он спешит на поезд, отходящий через несколько минут в областной центр…

— Это была прекрасная суббота, — произнесла Лида, когда вечером мы ложились спать.

— Суббота была прекрасной, а понедельник еще лучше, — сказал я и натянул одеяло на голову.

Лида пыталась найти мою руку, но я притворился, что уже сплю. Мне не хотелось поддерживать ее иллюзий.

Только во вторник на танковой директрисе я вспомнил о своем обещании перевести Бартоничека в третью роту. По прошествии нескольких дней и после вчерашней стычки с Индрой этот вопрос уже не казался мне важным, а мое решение мудрым. В первой роте или в третьей — не все ли равно?! В первой роте его не хотят? Ну и что? Захотят, армия — не дворец бракосочетания. Со временем привыкнут к нему, а он к ним. А если вначале у него и будут неприятности, то что из этого? Ничего особенного. Не нужно было грабить автомашины.

Во время этих рассуждений подошел надпоручик Краса, командир третьей роты, и представился мне так, что его ни в чем нельзя было упрекнуть, однако дал понять, что по званию да и по возрасту он старше меня.

Откровенно говоря, его трудно было в чем-либо упрекнуть. Как правило, рота стреляла отлично, политзанятия проходили на хорошем уровне, чрезвычайных происшествий не было. И тем не менее, когда возникал вопрос, кого из командиров рот рекомендовать на должность командира батальона или кого из молодых офицеров представить на досрочное присвоение воинского звания, Краса как будто не присутствовал при этом. Когда один начинающий корреспондент окружной газеты напечатал репортаж из жизни отличной роты, шеф-редактор, читая его, даже губы облизал. Но, поняв из последнего предложения, что речь идет о роте надпоручика Красы, он сразу же перевел начинающего корреспондента в отдел культуры.

У надпоручика Красы все было красиво и в полном порядке. Сомнения вызывали только методы, какими он достигал таких результатов.

Несмотря на то, что уже два года назад Краса перешагнул четвертьвековой рубеж, он был холост, но не потому, что был некрасив собой или карликового роста. Совсем наоборот. Он устал от женщин, от их упорного стремления превратить его в женатого человека. Постепенно он научился осторожно избегать ловушек и уходить от невинных, на первый взгляд, приглашений. В конце концов он пришел к выводу, что лучше всего проводить вечера и выходные дни в кафе. Причем Краса считал, что и в кафе не следует попусту тратить время. Поэтому надпоручик вместе со своими солдатами обычно придумывал там что-либо полезное для улучшения боевой подготовки.

По воле случая замполитом в его роте стал одногодичник десатник Зима, начинающий педагог, считавший, что система нашего образования неправомерно сосредоточивает основное внимание на отличных учениках и второстепенное — на тех, которые учатся хуже и менее прилежно. Когда я рассказал Лиде о теории Зимы, она заявила, что это вовсе не так, а мой бывший студент что-то не так понял на лекциях.

В Красе и Зиме заговорили родственные души. По их мнению, стоило игнорировать каждого беспроблемного солдата. По их теории выходило, что если кто-то хорошо учится, дисциплинирован и проявляет другие положительные качества, то это не его заслуга, такой он от природы. Поэтому они больше всего внимания уделяли менее дисциплинированным солдатам или тем, с которыми возникали разные проблемы.

— Товарищ поручик, — получив разрешение обратиться, начал Краса. — Говорят, что ко мне будет переведен Бартоничек. Когда именно?

— Не лучше ли было решить это после вынесения приговора? — принялся я рассуждать вслух, а про себя подумал, для чего, собственно, я ищу себе работу.

— Нет необходимости, тут все ясно, — решил Краса. Кроме того, он был на верном пути к цели — стать прославленным юристом. — Выразим ему доверие, накажем, и дело с концом, — поучал он меня.

— Это всегда оправдывается? — заинтересовался я.

— Почти всегда. Если и не оправдывается, то тут вина не в методе, а в несоответствии пропорций. Десатник Зима такое мнение тоже разделяет.

— Насчет несоответствия пропорций? — удивился я.