В. Подзимек - На всю жизнь (повести)

Генерал, слушавший его до сих пор внимательно, повернулся к Сойке.

— Я разберусь с этим делом, товарищи, — пообещал он.

В кабинет заглянул работник секретариата.

— В следующий раз позвони мне, Ярослав, я выкрою время для нашего разговора, — сердечно простился с ним генерал…

— Ты никогда не говорил, что знаешь генерала лично, — произнес Сойка, когда они пробились сквозь плотное движение на магистраль, ведущую в Пльзень, и Менгарт облегченно вздохнул.

— А ты никогда и не спрашивал, — лукаво ответил он, перестраиваясь перед автозаправочной станцией.

— Вообще-то Ридлу стоило бы заплатить тебе за полный бак бензина, — махнул майор рукой в сторону бензоколонки.

— Не торопи события, — пробурчал Менгарт. — Генерал — человек строгий, я его знаю.

Даже в самых красочных, до мельчайших деталей продуманных представлениях о том, как она познакомит с родителями своего избранника, Шарка не могла предугадать всего, на что способна реальная жизнь. Впрочем, эти представления не всегда были романтическими. Ее коробило от того, что она может попасть с будущим мужем в обстановку семейного разлада, что мать с отцом забудут о торжественных минутах, переживаемых дочерью, и продемонстрируют одну из многих ссор своего богатого репертуара, какие в период взросления Шарки были обычным явлением. Теперь она их уже не боялась. Родители давно договорились вести себя взаимно вежливо на виду у людей, и все же Шарка побаивалась предстоящей встречи. А необходимость в ней возникла так неожиданно.

С того утра когда Гинек признался, что у него появились сложности в работе, Шарка пребывала в каком-то странном состоянии. С одной стороны, ей было жаль сильно переживавшего Гинека, а с другой — она всей душой желала, чтобы он никуда не уезжал. Время шло, и, когда ничто уже не говорило о том, что в деле Гинека произойдет принципиальный поворот, она решила действовать.

В тот день Шарка не могла дождаться конца рабочего дня. Она с нетерпением представляла, как сразу из школы пойдет в магазин, накупит вкусных вещей, накроет праздничный стол и, услышав шаги Гинека на пороге, зажжет свечи. Она хотела, чтобы он навсегда запомнил ту минуту, когда она сказала ему, что их будет трое.

То, что увидел Гинек, застало его врасплох. Ошеломленный, он остановился у двери.

— Ты уже знаешь? — спросил он удивленно и, подняв ее на руки, закружился с ней по комнате. — Ты самая невероятная, фантастическая, изумительная женщина!

Шарка еще не успела опомниться, а он уже начал рассказывать ей, как на «большой проповеди» командир дивизиона шокировал всех, когда в самом конце ни с того ни с сего подал команду «смирно» и объявил приказ вышестоящего командира.

— Пусть не рассказывает мне, что он не знал об этом еще в пятницу, — сиял Гинек. — Заставил меня вариться в собственном соку два дня. Наверное, у него на самом деле вместо сердца кусок льда, хотя… Представь себе… потом он нас всех поздравил. Дело в том, что одновременно он назначил Душана Главку исполняющим обязанности инженера дивизиона, а на место Душана перевел молодого Майерчика, ты его не знаешь… Ну а когда командир подавал нам руку, то обратился ко мне перед всеми на «ты». Перед всем дивизионом! Посуди, сам Менгарт! И он не оговорился…

Гинек не догадывался, не мог догадаться, что Шарка с трудом слушает его беззаботную речь, через силу старается не испортить ему радость. Они просидели за столом почти до утра. Шарка так и не нашла в себе силы сказать ему о ребенке. Она знала, что этим поставила бы его перед трудным решением. Скорее всего, Гинек заявил бы начальству, что не может ехать по серьезным причинам. Она нисколько не сомневалась в этом, потому что чувствовала, как сильно он ее любит. Но в то же время она видела, что ему очень хочется поехать.

В последующие дни она все-таки надеялась, что приказ будет кем-то отменен, что в обители романтиков появится связной и сообщит Гинеку, что он должен немедленно прибыть в штаб, а вечером он вернется… Пусть даже он вернется через день, два, даже через три дня, она бы выдержала…

Но Гинек устраивал свои дела перед отъездом, что-то искал, ездил в райцентр, проходил медкомиссию, совершенствовался в русском языке, обходил знакомых, устроил прощальный вечер.

— Менгарт пообещал, что, как только дом будет построен, солдаты помогут тебе переселиться. Формальности я уже уладил с председателем жилищной комиссии. Вот номер текущего счета и подписанные чеки.