В. Подзимек - На всю жизнь (повести)

Менгарт встал, выпрямился, будто хотел продемонстрировать, что у него в этом отношении еще все в порядке.

— И от меня хотели, чтобы я занял должность наверху. Несколько раз я отказывался. Пока хватит сил, останусь здесь, тут центр жизни. Да и внучатам есть куда ездить на каникулы, подышать чистым воздухом. А если время придет, потянет куда-нибудь, тогда посмотрим.

Подполковник направился к карте объектов, прикрываемых дивизионом. В который уже раз прочитал названия городов и сел и с гордостью подумал, что он и его люди обеспечивают покой всем, кто там живет. Например, сегодня. Капитан Ридл проводит на объекте двадцать четыре часа. Внешне здесь ничего не делается, даже вот устроили чаепитие, но Ридл сегодня обеспечивает только нижнюю ступень боеготовности. Другие службы готовы действовать немедленно, каждую секунду. Так и идет по кругу, сегодня на нижней ступени, потом на высшей, непрерывное напряжение нервов, то меньше, то больше, ради спокойствия других.

— У вас, должно быть, хорошая жена, — сказал Ридл, когда командир отвернулся от карты. Эти слова были произнесены искренне, от чистого сердца.

Это помещение слышало историю не одной жизни, здесь много их рассказывалось, в том числе и личного характера. Если позволяла ситуация, люди говорили обо всем, жаловались друг другу, делились радостями и заботами. Но откуда Ридл узнал о Либуше, для Менгарта было загадкой. А может, сочувствие, промелькнувшее в его словах, искусственное?

— У каждого такая жена, какую он себе выбрал, — ответил Менгарт.

— В нашей профессии выбирать жену надо особенно осторожно, — тряхнул головой Гинек.

Командир оставил его замечание без ответа, хотя инженер дивизиона затронул извечную тему, обсуждаемую военнослужащими-профессионалами. Суровые жизненные условия обычно быстро проверяют людей. Некрепкие супружеские союзы не выдерживали их давления, и время от времени ему как командиру приходилось брать на себя неприятные функции судьи.

Когда можно было, а главное, когда люди соглашались выслушать его, он давал советы. В памяти его всплыл один из таких примеров. Из месяца в месяц к нему ходил молодой ротмистр и просил серьезно поговорить с его женой. Менгарт попытался сделать это, конечно, против своей воли. И все напрасно, менее чем через год они разошлись. Нет, он не любил заниматься личными проблемами своих подчиненных. Они всплывали на поверхность довольно часто, так что специально их придумывать не было никакой нужды. Либо о них сигнализировал коллектив, либо они проявлялись в нелишней сосредоточенности подчиненного на служебных вопросах. В таком случае подполковник долго не ждал. Майор Сойка поначалу упрекал его в том, что он недостаточно занимается личной жизнью подчиненных, но потом перестал. Менгарт не знал почему. Может быть, его заместитель по политической части решил положиться на коллектив, а может, обиделся, когда он сказал ему: «А что тогда делать тебе, Франтишек? Я не оставляю без внимания ни один случай, имеющий отношение к боеготовности дивизиона, разве этого недостаточно? А если ты полагаешь, что я мало делаю для подчиненных, тогда посоветуй мне, например, как заставить строительную организацию вовремя нам сдать новые квартиры».

— Какие-нибудь разногласия дома? — осторожно спросил Менгарт Ридла. Ему показалось, что инженер дивизиона не случайно начал разговор о женщинах.

— Будет лучше, если я расскажу вам обо всем сам, чем до вас дойдут какие-либо слухи, — сказал Гинек.

Менгарт наморщил лоб.

— Вчера вы выразились в том смысле, что в течение месяца мне предстоит временно изменить место службы. В связи с этим я должен решить некоторые не только мною созданные проблемы. Одна из них — развод.

Подполковник вопросительно взглянул на Ридла, но не дал каким-либо образом понять, что он думает о сообщении Ридла. Он и вправду не подумал об этом. Единственная мысль, возникшая в его голове, была о том, что помещение, в котором они находились, действительно располагает к откровенному разговору.

— Наверное, мне надо было сказать вам об этом раньше, но я был уверен, что все устрою во время краткосрочного отпуска. Однако мне ничего не удалось сделать.

Подполковник Менгарт выслушал короткий рассказ о неудавшемся супружестве капитана, отметив про себя то, что Ридл не пытался свалить всю вину только на жену. Он объективно признал ошибки, которые допустил сам. «Если бы все были такими, то половина адвокатов осталась бы без куска хлеба», — подумал подполковник и грустно улыбнулся, И все же… Еще несколько недель назад он не допускал, что кризис у Ридла зашел так глубоко. Менгарт считал вопрос разрешимым, верил, что капитан найдет общий язык со своей женой и закончит этот затянувшийся роман с молодой незамужней учительницей. Из того, что он теперь услышал от Ридла, из той теплоты, с какой капитан произнес имя учительницы, Менгарт понял, что стал свидетелем принципиальной перемены в личной жизни капитана. И перемена эта наступила не неделю, не месяц назад. Пропасть между Ридлом и его женой росла, по всей видимости, долго и неумолимо. Менгарт также понял, что впервые его обманул личный опыт; но ведь действительно ничто в поведении капитана не говорило о том, что все это время ему живется нелегко. Он добросовестно и точно выполнял свои обязанности. Более того, подполковник вспомнил, сколько раз за последние два-года Ридл в трудных ситуациях поддерживал оптимизм коллектива своим неиссякаемым юмором. Он мог и над собой посмеяться, чтобы подбодрить остальных. Потом, однако, в душу закралось сомнение… Как расценить неявку капитана по тревоге?