Николай Осинин - Через все преграды

Коля промолчал.

— Залезть бы в ванну, — размечтался Володя, вспомнив свою квартиру в Ленинграде, — сидеть в прохладной воде и сливочное мороженое есть. Или на даче в гамаке…

При упоминании о мороженом Коля ощутил во рту и в животе сладостную истому.

— А война? — подумал он вслух. — В такое время не до мороженого.

— Что — война? Кончится. Сам же говоришь, наши все равно скоро наступать начнут.

— А то нет, что ли? Еще как начнут!

— Ну, вот… так зачем же нам идти сейчас, мучиться, жизнью рисковать? Вдруг нарвемся на немца! Лучше здесь переждать. Вернутся наши — тогда и поедем.

Коля покачал головой:

— Оставайся, если тебе хочется. А мне здесь делать нечего.

Сзади на дороге послышался быстрый нарастающий треск, затем показались серо-зеленые мотоциклисты в ветровых очках.

Ребята поспешно уползли в кусты. В просветы между ветвями видно было, как замелькали пыльные рогатые каски немцев. Коля насчитал восемьдесят шесть человек.

Когда стрекот машин смолк и осела поднятая ими пыль, мальчики осторожно выбрались из кустарника и осмотрелись.

— Вот, видишь! — взволнованно зашептал Володя, словно проехавшие мимо враги могли его услышать. — Попадись им…

— Надо, чтобы не попадаться.

— Болтать легко… А может, они за тем леском остановились. Пойдем — и сцапают! Была охота подыхать, как собаке!

Чувствуя, что Коля тоже встревожен, Володя продолжал:

— Я по этой дороге дальше не пойду, хоть что! Давай на тот хутор вернемся, где сегодня молоко пили. Хозяева там хорошие, сами упрашивали, чтобы мы у них остались.

— Назад — нет. Мы пойдем дальше прямиком по полю, вот так! И немцев не встретим.

— Заблудимся, как в первый день.

— Не заблудимся. Тогда мы своих мам искали, а сейчас — прямо и прямо на восток.

Ни до чего не договорившись, они улеглись под кустами, сморенные жарой и усталостью.

Часа через два путники поднялись в дорогу.

— Я сюда, — поспешно сказал Володя, махнув рукой в том направлении, откуда они шли. Энергичным движением он одернул рубаху, передвинул висевшую на ремне флягу дальше на спину, хлопнул себя по карману, как это делают курящие, проверяя, есть ли спички, — хотя не курил, и спичек в кармане не было, — и сделал еще несколько таких же ненужных движений. Все это должно было, по его мнению, показать, что на этот раз он тверд в своем намерении вернуться на хутор. Втайне он надеялся этим смутить, запугать товарища, вынудить идти за собой.

У Коли нехорошо засосало внутри. Вскинув на плечи тощую противогазную сумку, он твердо заявил:

— А я — сюда!

Перемогая жгучую покалывающую боль в ступнях, мальчуган заковылял вперед, наискось от дороги.

Володя, сделав несколько шагов в противоположном направлении, остановился будто бы проверить, завинчена ли фляга.

— Дурак ты, Колька. Убьют тебя где-нибудь! — с сожалением крикнул он.

— Не убьют!.. Тебя скорее здесь фашисты повесят, — отозвался Коля.

Володя видел, как он перепрыгнул через ручей и стал подниматься по косогору.

— Эй, Колька, подожди!

Мальчуган остановился.

— Ну, подумай, чего ты на рожон лезешь? — продолжал уговаривать Володя. — Шел бы со мной. Тут недалеко. Остались бы и жили на хуторе. Жаль мне тебя.

— Нет, Володька, назад я не пойду. Я к нашей Красной Армии пойду… Оставайся с фашистами, если тебе нравится…

— Нравится! Дурак ты, вот что! — гневно воскликнул обиженный Володя. — Морду бы тебе набить, да связываться неохота.

Но быстро остыл и продолжал уговаривать:

— Глупо же идти в ту сторону, куда немцы недавно проехали. Может быть, там засада.

— Ладно, пугай! — Коля махнул рукой и заковылял дальше.

— Да стой ты, подожди! Слышишь, я что-то скажу!..

Коля не оборачивался, однако, обходя кусты, незаметно посматривал назад. По растерянному выражению лица Володи он понял, что тот сейчас пойдет следом за ним, и еще решительней прибавил шагу. Он презирал своего товарища, но продолжать путь одному все же было очень страшно, да и не мог он на самом деле бросить его.

«Ладно, — думал в это время Володя, догоняя Колю, — на хутор я не вернусь. А как зайдем в какой дом, примут хорошо, там и останусь, пусть тогда отправляется…».

По настоянию Коли, на ночлег расположились в лесу.

Развели огонь. Съели оставшийся от обеда хлеб, наломали веток для постели. Однако спать не пришлось: неожиданно налетел ветер с запада и пригнал тучу с громом и дождем.

Через полчаса дождь перестал. Ветер пошумел в ветвях, стряхивая тяжелые капли, и тоже затих. Промокшие и продрогшие ребята принялись раздувать затухающий костер. Дым стлался по земле. Мальчики, кашляя, стирали с лица едкие, злые слезы и ругались.