Леонид Золотарев - Люди без имени

Умный и грамотный офицер, обойденный в чинах за свой прямой и резкий характер, Холм понимал, что без кровопролития русские не пойдут на работу, пока к ней не приступят финны, и он не хотел марать своих рук в убийстве.

Директор говорил без умолку. Но лейтенант по-прежнему хранил молчание. Его каменное лицо было спокойно; только чуть подрагивало веко, поврежденного глаза.

— К бою готовсь! — заглушая ропот шахтеров, подал команду барон. Щелкнули затворы. Солдаты сомкнули строй и, ощетинившись штыками, чеканя шаг, приблизились к толпе шахтеров, маленькая рука барона взлетела вверх.

— Именем закона приказываю приступить к работе!

— Кто дал тебе такие законы? — крикнул председатель союза горняков, выходя из строя. — Кто дал?

— Желающих нет! Солдаты! Огонь!

Недружный залп нарушил тишину и эхом откликнулся в горах. От неожиданности машинист подъемника выронил лампу. Якобсон достал кисет и начал закуривать. Толпа не трогалась с места. Снова щелкнули затворы. Полицейские обнажили пистолеты. А на верху стоял с каменным лицом сын шахтера — лейтенант Холм, рядом директор с разинутым ртом, с нетерпением ожидая нового залпа, но уже не над головами шахтеров, а прямо в цель. Барон медлил с подачей команды. При виде упорного сопротивления шахтеров, у него прошла прежняя воинственность.

— Остановитесь, убийцы!

Барон оглянулся и узнал Арву. Не успел он окликнуть, как Арва оказался перед строем. Солдаты дрогнули. Некоторые опустили штыки.

— Убийцы! — крикнул Арва. — На кого вы подняли руку! На Якобсона, — Арва показал пальцем на машиниста, — у которого на фронте погибло два сына, последняя надежда его в жизни, и вы хотите убить отца. Вас будут проклинать все честные люди! На вашей совести останутся сотни сирот, и никогда не высохнут слезы вдов!

Барон, не снимая перчатки, достал пистолет.

— Вон кто хочет шахтерской крови… — Арва показал на директора и немцев.

— Господа бароны …. И они!

Барон хотел выстрелить, но не успел, его остановил резкий голос Холма. Барон не расслышал, что кричал начальник, но понял — Холм против убийства солдата. Двое полицейских подбежали к солдату и заломили руки назад, крепко скрутив их ремнем. Шахтеры незаметно стали подбирать куски никелевой руды и камни. В это время из-за угла завода раздалась автоматная очередь. В толпе шахтеров кто-то крикнул и упал. Стрелял старик капрал. Увидев, как связывают Арву, он открыл огонь по полицейским. Пуля ударилась в гранит тоннеля и рикошетом ранила шахтера.

Никто из полицейских, тем паче директор завода, не понял цели капрала. Барон недовольно посмотрел на солдат, которые больше чем положено пошли сопровождать связанного Арву, а директор закричал: — Кто стрелял?

— Капрал Кивимяки, господин директор! — ответил начальник лагеря, но капрал уже скрылся из вида.

— Учитесь, господин барон, как надо действовать! — крикнул директор, заметив, что от толпы отделился машинист Якобсон. — Храброго капрала представить к награде.

Один из немецких офицеров снял со своей груди железный крест и подал Холму со словами: — Вручите храброму солдату союзной армии.

Холм взял и небрежно сунул железный крест в карман. От злости барона бросило в краску. Он готов был не только стрелять, но своими руками душить шахтеров.

— В мастерскую за мотовозом, — небрежно произнес Якобсон.

Через пять минут шахтерские вагоны были поданы. Шахтеры недоумевали: они знали хорошо Якобсона. Хотя он во время совещания об объявлении забастовки не сказал ни одного слова, тем не менее, штрейкбрехера никто в нем не ожидал. Видя недовольные взгляды шахтеров, машинист подъемника, еще больше сутулясь, пошел вдоль состава. Впервые видели шахтеры как он сел первым в вагон. Кому, как не ему, лучше знать Якобсона? Хотя тот не сказал ему ничего, он не поверил в предательство друга. Председатель профсоюза горняков тоже разгадал маневр Якобсона, зажег карбидную лампу, затем обвел взглядом толпу и махнул рукой. По привычке, зажигая на ходу лампы, хотя мотовоз стоял не в тоннеле, шахтеры усаживались в вагоны.

Когда последний вагон скрылся в тоннеле, директор облегченно вздохнул. Лицо Холма по-прежнему было суровое, он не верил, что шахтеры так легко пошли на уступки. Не успели солдаты опустить винтовки, а барон снять перчатки, как набравший скорость в тоннеле мотовоз пробежал мимо них. Солдаты поняли — старик Якобсон обманул их. Он проехал метров двести по туннелю, остановился, а затем дал полный вперед.