Станислав Малышев - Военный Петербург эпохи Николая I

Штабс-капитаны Л.-гв. Московского полка князь Д.А. Щепин-Ростовский и Михаил Бестужев и генеральский адъютант штабс-капитан Александр Бестужев пришли в казармы московцев и с помощью грубого примитивного обмана взбунтовали простых солдат, сыграв на их чаяниях. Заговорщики объявили, что «добрый царь» Константин хочет уменьшить срок солдатской службы и вообще всячески облегчить жизнь солдат, поэтому Николай не пускает его на престол, что воцарение Николая грозит солдатам неисчислимыми бедствиями и каждого, кто присягнет Николаю, ждет суровое наказание при появлении Константина. После споров, угроз, свалки, борьбы за знамя и избиения генералов заговорщикам удалось вывести из казарм несколько рот, которые они привели на Сенатскую площадь. Сенат уже успел присягнуть новому государю, сенаторы разъехались, и офицерам-бунтовщикам ничего не оставалось, как стоять на площади у знаменитого памятника Петру I — Медного всадника, и ждать подхода других восставших частей. Солдат-московцев они построили в каре (боевое построение в виде четырехугольника, способное отражать атаки со всех сторон).

Сенатская площадь, акварель 1820-х гг.

Услышав известие о мятеже, император Николай I получил доказательство обширного заговора против власти. Немедленно взяв себя в руки, он начал отдавать приказания. Ситуация была непонятной, масштабы заговора неизвестны, многие генералы не проявляли решительности, занимая выжидательную позицию. Заговорщиком мог оказаться каждый. Все зависело от выдержки и самообладания молодого 29-летнего монарха, который надеялся только на себя и немногих верных людей, какими были генералы А.Ф. Орлов, А.Х. Бенкендорф, В.В. Левашов, К.Ф. Толь, и чуть позже прибывший в Петербург великий князь Михаил Павлович.

Рядовые Л.-гв. Московского, Гренадерского и Павловского полков. 1817–1825 гг.

Николай I повелел уже присягнувшим ему частям — 1-му батальону Л.-гв. Преображенского полка, Л.-гв. Конному и Кавалергардскому полкам — двигаться к Сенатской площади. Первым войском, которое приветствовало его как императора, была стоявшая в карауле во дворце 6-я рота Л.-гв. Финляндского полка. Построив финляндцев у главных дворцовых ворот, он послал приказ Л.-гв. Саперному батальону прибыть для охраны прочих выходов из дворца. Уходя, император оставил на попечение караула своего сына и наследника, семилетнего Александра, со словами: «Я не нуждаюсь в вашей защите, но его я вверяю вашей охране». Позже этот момент был отражен в одном из барельефов на постаменте памятника государю.

На Дворцовой площади его окружила толпа простонародья, не посвященная в интриги высших кругов. Николай Павлович спросил людей, читали ли они его манифест о восшествии на престол. Услышав, что не читали, он взял экземпляр и сам начал читать его народу, громко и внятно, поясняя непонятные слова. После чтения император подвел итог: «Теперь вы видите, что я не отнимаю престол у брата». Толпа закричала «ура», стала бросать в воздух шапки, все порывались целовать государя. Растроганный, он поцеловал ближайших со словами «Не могу поцеловать вас всех. Вот вам за всех», и народ начал передавать друг другу царские поцелуи.

Подошел 1-й батальон преображенцев, и государь, не имея рядом никого, кому можно доверить эту, пока единственную верную часть, сам повел батальон в сторону Сената, где к тому времени построились мятежники.

Великий князь Николай Павлович. Худ. Д. Доу. 1820-е гг.

Началось долгое стояние. 14 декабря 1825 года на Сенатской площади рядом с обманутыми солдатами стояли не вожди Северного общества, не его многочисленные | Великий князь активные члены, а всего лишь несколько малозначительных фигур, молодые обер-офицеры и штатские. Диктатор восстания, штабной полковник князь С.П. Трубецкой, боевой офицер, участник наполеоновских войн, так и не появился на площади. Храбрость, неоднократно проявленная в боях, на сей раз ему изменила. Некоторое время он кружил, терзаясь переживаниями, вблизи площади, побывал в Главном штабе и присягнул императору Николаю, затем, уже в полном смятении, забрел в дом своей сестры, графини Потемкиной, где его вечером нашли лежащим в обмороке. Главный идейный руководитель, поэт и отставной артиллерийский подпоручик К.Ф. Рылеев, видя как на Сенатскую прибывают полки, верные государю, отправился искать Трубецкого, и больше не вернулся. Армейский полковник А.М. Булатов описывал по городу еще большие круги, чем Трубецкой, несколько раз приближался к императору, но так и не решился его убить, раздираемый противоречивыми мыслями, мучимый совестью, что вскоре после восстания привело его к самоубийству. Еще одна яркая фигура заговора, драгунский капитан А.И. Якубович, кавказский герой, дуэлянт и авантюрист, чей мрачный романтический облик и пламенные речи о цареубийстве вдохновляли молодежь, показывали готовность к решительным действиям, не стал поднимать войска на бунт, а повел жалкую двойную игру — повинился перед императором, отрекся перед ним от своих сообщников, и начал бегать между враждующими сторонами, прикидываясь своим для каждой из них.