Александр Лысёв - Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

– Вот что, Васек, – негромко обратился к Бурцеву Фомичев. – Сиди здесь, а мы с земляком вверх до дороги пройдемся.

– Как скажете, дядя Игнат, – отвечал солдат.

Фомичев уловил в его голосе тщательно скрываемое беспокойство. Ободрил вполголоса:

– Да ты не дрейфь, мы быстро. Если что – дуй обратно к нашим. Тут не геройствуй.

Вася послушно кивнул и натянул пилотку на самые уши.

– На, чтобы не заснуть, – протянул ему несколько кусков сахара Воронцов.

– Спасибо…

Они с Воронцовым миновали поляны. Брошенные костры на них уже давно прогорели. Ночь выдалась довольно холодной. Фомичев запахнул поплотнее ватник. Воронцов поднял воротник своего немецкого мундира. Добрались до каменистого откоса – над ним угадывалась извилистая лента горной дороги. Следы от грузовиков уходили вниз. Видимо, машины заезжали на дорогу, сделав крюк через пологую низину. Мелкий гравий прямо перед ними был осыпан десятками пар ног – пехота поднималась прямо по насыпи. Фомичев нагнулся – судя по оставленным на гравии полосам, здесь затаскивали наверх тяжелое вооружение и носилки с ранеными. Прикрываясь чахлым кустарником и темнотой, они осторожно выбрались на дорогу. Воронцов достал маленький светящийся брелок солдатского компаса.

– На юго-запад ушли, – определил он направление, по которому двинулись усташи.

От древних развалин, где они держали оборону днем, их отделяла дорога, шедшая вплотную вдоль высоких неприступных скал. И только где-то там за ними, намного выше, должен был быть тот перекресток дорог, над которым господствовал старинный замок. Обойти их позицию неприятель никак не мог.

– Похоже, и вправду ушли, – проговорил Фомичев.

– Слава Богу, – отозвался Воронцов.

Ветер гнал по ночному небу над верхушками скал рваные облака. Иногда где-то в вышине проглядывали синие балканские звезды.

– Холодно, – поежился Фомичев.

Воронцов отстегнул от снаряжения флягу:

– По чуть-чуть, – протянул флягу Фомичеву, – для сугрева.

– Нет возражений, – согласился Игнат.

Они присели на несколько минут под приземистым деревцем.

– Куда вы дальше? – поинтересовался Игнат, когда фляга пару раз перешла из рук в руки.

– На соединение с корпусом, – отозвался Воронцов.

– А потом? Фрицам скоро каюк…

– И что это в наших раскладах меняет? – вскинулся Воронцов.

– Ладно, – махнул рукой Фомичев. – Передам за тебя привет Орловской губернии…

Воронцов сделал из фляги большой глоток. Выдохнул, вытирая ладонью губы:

– Не трави душу. – И после некоторого молчания поинтересовался: – У тебя-то там кто, жена?

– Жена, дети, – отозвался Игнат.

– Пишет жена?

Фомичев нахмурился.

– Нет, – бросил коротко и угрюмо, поднимаясь. – Все, двинули…

– Стой, кто идет? – первым окликнул их Вася Бурцев.

– Свои, – отозвался Фомичев, запрыгивая между поваленных деревьев. – Молодец, Васек, службу знаешь.

Понемногу начал заниматься рассвет. От низины с другого края поляны поднялся туман. Царило полное безмолвие.

– Сидим тут, на кладбище, – неожиданно проговорил Бурцев.

– Почему на кладбище? – не понял Воронцов.

– А там что? – Вася указал в сторону затянутой туманом низины, где были захоронены погибшие в бою хорваты. И закончил испуганно и совершенно по-детски: – Вы ходили, а я тут с мертвыми…

– Ну вот те раз, – рассмеялся Фомичев. – Теперь-то чего бояться? Мы уже вернулись.

– Здесь бояться надо живых, – произнес Воронцов.

Вася обвел их взглядом. Потом сказал, немного смущаясь:

– Я вот ваш разговор вчера вечером слушал. Там, наверху. – Он махнул рукой по направлению к укреплению, откуда они пришли.

Фомичев с Воронцовым переглянулись. А Вася вдруг выпалил совершено неожиданно:

– Почему Бог нас бросил?

Игнат даже закашлялся, потом выдавил из себя растерянно:

– Ну ты и загнул, Васек…

Зато Воронцов повернулся к Бурцеву, долго смотрел на него очень пристально. Затем приблизился вплотную и произнес с убеждением, но совсем мягко и тихо:

– Он не бросил нас. Мы сами его распяли второй раз. Мы так крепко прибили его к кресту, что он не может сойти.

– Чтобы наказать нас?

– Чтобы спасти…

Фомичев смотрел на них во все глаза и только беззвучно слегка покачивал головой из стороны в сторону.

– Ладно, – произнес он наконец, выглянул из-за поваленного дерева, прислушиваясь и еще раз внимательно осматривая окрестности. – Пока совсем не рассвело и туман, дуй к нашим. Доложишь товарищу капитану, что здесь все чисто.