Александр Лысёв - Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

И поспешила в коридор, бросив на Маркова от самых дверей полный скорби и отчаяния взгляд. Марков проводил ее глазами и сел на кровати. Палата вокруг него пошла кругом, но он удержался. Протянул руку, потрогал зачем-то пальцами грубое сукно бушлата. Отогнул подушку – револьвера под ней не было. Видимо, его забрала сестра. Свесив голову вниз, обнаружил валяющиеся на полу бриджи и гимнастерку с солдатскими погонами. Сапоги и шинель украли. Горьким отчаянием обожгла одна-единственная мысль – во внутреннем кармане шинели была фотографическая карточка с изображением Вари. Теперь карточка, скорее всего, валяется где-нибудь на помойке. Маркова внезапно охватила отчаянная злость. Одним рывком он поднялся с кровати и, уцепившись за металлическую спинку, в которой не хватало прутьев, встал во весь рост, широко расставив на деревянном полу босые ноги. В первый момент голова закружилась, его отчаянно зашатало. Удержался на ногах, постоял, привыкая. С трудом натянув трясущимися от слабости руками одежду на пропотевшее и грязное нижнее белье, Марков запахнул тесный бушлат. Руки из рукавов торчали чуть ли не до половины, но выбирать было не из чего. Опустился на четвереньки в поисках сапог. Медленно и плавно пришло напоминание – обуви-то нет. Не особо отдавая отчета своим действиям, он прополз по палате несколько метров. Под соседней кроватью обнаружились стоптанные и полуразвалившиеся ботинки, подошвы которых были просто примотаны проволокой поверх носов. Марков поднял голову – кровать рядом была пуста. Подхватив ботинки, он натянул их прямо на босу ногу. Встал и, поджимая пальцы ног, сделал несколько шагов в сторону двери. Растворив ее, вывалился в коридор непосредственно навстречу шедшим со стороны лестницы красноармейцам в длинных кавалерийских шинелях.

– Посторонись, товарищ, дай дорогу, – отодвинул за плечи Маркова один из них, проходя мимо.

Марков прижался к стене, отчаянно стараясь удержаться на ногах. Красноармейцы зашли в палату напротив. До него донеслись их голоса:

– Здесь, кажись, офицеров видали.

– Щас разберемся…

Оттолкнувшись от стены, Марков шагнул в сторону лестницы. Все тело прошиб холодный пот, но сил спуститься на один пролет вниз ему хватило. Он взялся за ручку входной двери и толкнул ее от себя. Прямо в глаза ударил яркий дневной свет. Вдохнув холодного осеннего воздуха, Марков вышел на середину улицы и почувствовал, как подкашиваются ноги. Он судорожно уцепился скрюченными худыми пальцами за рукав проходившего мимо человека.

– Эгей, полегче, товарищ, – произнес человек в перетянутой ремнями кожаной куртке с маузером в деревянной кобуре через плечо. Перед Марковым стоял Прохор Зыков. Прохор несколько секунд с недоумением вглядывался в возникшее перед ним изможденное лицо, а потом обомлел:

– Матерь Божья, Егорий Владимирыч!

Зыков быстро огляделся по сторонам – улица, по счастью, была в этот момент безлюдна. Он подхватил Маркова под руку, снял со своей головы папаху с красной ленточкой наискось, водрузил на голову своего бывшего командира и, увлекая его к ближайшему переулку, зашептал:

– Пойдемте, пойдемте, за ради Христа…

Прохор привел Маркова в большой дом с колоннами прямо в центре Севастополя. Здесь расположился штаб одной из красных дивизий, занимавших город. Часовому при входе Зыков сунул под нос какой-то мандат и, кивнув на Маркова, значительно произнес:

– Он – со мной!

Их пропустили внутрь без лишних вопросов. Поднявшись на второй этаж, зашли в роскошный кабинет со следами поспешного бегства прежних хозяев. На полу громоздились кипы каких-то бумаг, одна из створок огромного, во всю стену, книжного шкафа была разбита. Большие осколки стекла поставили здесь же, в уголке, мелкие втоптали в персидский ковер с длинным ворсом. У окна стоял огромных размеров письменный стол, затянутый зеленым сукном. Зыков отстегнул с бока маузер и кинул его на стоявшее тут же кожаное кресло.

– Экий ты стал важный, Прохор! – слабо улыбнулся Марков.

Зыков только махнул рукой:

– Ох, Егорий Владимирыч…

Бывший вестовой проводил Маркова в маленькую смежную комнатку, отделенную от кабинета изящной резной дверцей. Указал на такой же, как и кресло, просторный кожаный диван.

– Располагайтесь, покаместь. Здесь для вас самое надежное место. А там чего-нибудь придумаем.

– Каково у красных, Проша? – поинтересовался Марков и все-таки не смог удержаться от горькой иронии: – Мельницу купил?