Александр Лысёв - Погибаю, но не сдаюсь! Разведгруппа принимает неравный бой

Сейчас, в апреле 1945-го, исход Второй Великой войны уже не оставлял ни у кого ни малейших сомнений. Но ни Лукин, ни Милов, ни шагавшие рядом с ними товарищи не жалели ни капли о сделанном ими выборе. Добрая половина из тех, кто шел сейчас в строю, участвовали в гражданской войне и пережили белый исход – на северо-западе, в Крыму, в Маньчжурии, на Дальнем Востоке. Когда-то мир уже рушился на их глазах. Их и тогда было меньшинство – тех, кто занял свою позицию и готов был отстаивать ее с оружием в руках. Так, как он ее понимал. По совести и в меру своей информированности о происходящих событиях. Сейчас они были одеты в форму германского вермахта, несли на своих плечах и спинах немецкое оружие и снаряжение. Чтобы попытаться хоть что-то изменить не словом, а делом, им пришлось здесь принять эти правила игры. Трудно судить, какую нравственную дилемму решал при этом каждый. Но шагавшему в строю шестидесятилетнему Милову – шагавшему тяжело, с громкой одышкой – и в голову бы не пришло ничего иного, кроме того, что рядом с ним сейчас идет офицер русской императорской армии, дроздовский штабс-капитан Александр Иванович Лукин. Черт с ней, с этой немецкой формой, в которую они все тут одеты! Точно так же и Лукин видел рядом с собой не обер-фельдфебеля германской службы, а гвардейского офицера, подполковника русского генерального штаба, корниловца Павла Ефремовича Милова. Наплевать, что скажут потом. Безразлично, что их борьба уже много-много месяцев является борьбой обреченных. К этому им не привыкать! Борьба все равно была нужна, потому что, быть может, ее эхо все-таки рано или поздно докатится до родины. И заставит там хоть кого-нибудь задуматься о ее причинах и истоках по-настоящему. Тогда для России, в которую они верили, не все еще будет потеряно. Так, по крайней мере, им казалось…

На короткой остановке Лукин и Милов вновь развернули карту. Разведка доложила, что перед ними лежит хутор Полесок. Лукин долго водил пальцем по бумаге, потом раздосадованно произнес:

– Черт! Он и не обозначен вовсе!

Путем опроса встреченного местного жителя-серба разведке удалось выяснить, что дальше к северо-западу лежат деревни Житница и Вожица. В одной несколько дней назад были сербские четники, в другой – хорватские усташи. Теперь в район проникли бригады красных партизан Тито. Старик-серб также рассказал, что недавно в этих краях проходил бой. Но кто против кого воевал, было непонятно. Немцы отступают с юга на север. Ничего, кроме охраны железных и шоссейных дорог, их уже давно не интересует.

– О, эти деревни есть! – довольно покивал над картой Милов.

Выходило, что, несмотря на вынужденные петли, взвод вышел в южные долины реки Дравы. Но до австрийской границы, к которой было приказано следовать согласно последнему полученному распоряжению от командования корпуса, им было еще очень далеко. Несколько недель назад они покинули свой район размещения, где несли сторожевую службу в специально оборудованных бункерах. Полки корпуса, охраняя от красных партизан мосты, тоннели и перевалы, были рассредоточены на большой территории. Роты и взводы располагались в десятках километров друг от друга. Не исключением был и взвод Лукина. Когда пришел приказ на отступление, уже почти все немецкие части ушли на северо-запад. Лукин со своим взводом примкнул к немецкой колонне. Десять дней назад колонна была разгромлена и рассеяна титовцами. Выдержав тяжелый бой, взвод продолжил свой путь на север самостоятельно.

Отдыхать расположились на хуторе Полесок. Выставили боевое охранение. На рассвете Лукин решил выдвинуться в направлении деревни Житница и там произвести разведку. Но среди ночи их разбудил шум далекого боя. Выйдя на околицу вместе с Миловым, они долго напряженно вслушивались, пытаясь определить силы и средства противоборствующих сторон. Бой разгорелся как раз в направлении на Житницу.

– Если там идет бой, значит, одна из воюющих сторон, скорее всего, нам не враждебна, – просто рассудил Лукин. – Логично, Павел Ефремович?

– Вполне логично, Александр Иванович, – отозвался Милов, кивая головой. – Попытаем счастья.

Выступили рано, когда на полях еще не рассеялся утренний туман. Форсированным маршем проделали добрую половину пути от хутора до деревни. Расположив основные силы в овраге, Лукин выслал вперед усиленную разведку. В Житнице к тому времени уже было тихо. Через час прибежал связной юнкер, доложил – в деревне батальон хорватских усташей. Есть бронетехника. До этого Житница была занята красными партизанами. Внезапной ночной атакой усташи выбили титовцев, нанеся им большие потери. Партизаны поспешно ретировались. Путь впереди свободен.