Иван Исаков - Неистребимый майор

Мичман был настолько озабочен, что не заметил ни одной из пробегавших мимо панорам Галаты и Пера, обычно привлекающих взоры не только туристов, но даже и деловых людей.

Через полчаса моряк стоял навытяжку перед чрезвычайным и полномочным послом России при Блистательной порте Иваном Алексеевичем Зиновьевым в его темном, прохладном кабинете.

Большой и плотный пакет за пятью сургучными печатями, с пометкой «Только в собственные руки», воплощал в себе первое дипломатическое поручение офицера Российского императорского флота Александра Васильевича Немитца. Случилось так, что министр иностранных дел, находившийся в Ливадии вместе с царем, попросил командующего флотом выделить «самого дельного и расторопного офицера, знающего в совершенстве иностранные языки».

Зиновьев принял мичмана стоя.

— О пакете забудьте. Как будто его и не было, — сказал посол твердо, с ноткой стали в голосе. — В Вене или Лондоне я бы наметил, через сколько дней вы сможете выехать обратно. Но, к сожалению, этот Босфор… — произнес он с печальным вздохом. — Несмотря на почти четырехлетний опыт моей работы здесь, ни я, ни сам аллах не может предугадать хода переговоров с лицами, от которых зависит ход мышления его величества султана. — Его тон сделался меланхоличным. — Поэтому мой вам совет: гуляйте, танцуйте и развлекайтесь. Представляю, как наши скучающие дамы забросают вопросами молодого моряка, только что прибывшего из России.

Присутствовавший при разговоре первый советник посольства Николай Петрович Щербачев добавил:

— Как вы помните, Иван Алексеевич, в начале будущей недели наступает байрам, со всеми церемониями, включая селямлик [27] Селямлик — торжественный выезд султана в мечеть на праздничное богослужение, который сопровождается парадом войск и последующим большим приемом дипломатического корпуса. . Это не меньше чем дней на десять задержит переговоры, а следовательно, и возможность обратного выезда мичмана.

— Кстати, может быть, это и напрасно и продиктовано излишней осторожностью старого дипломата, — продолжал Зиновьев, — но вы, молодой человек, не обижайтесь на старика и примите следующие мои советы как… ну хотя бы как приказание: не останавливаться ни в одном отеле, ни в одном пансионате, которые вам будут рекомендовать. Устраивайтесь здесь, на территории посольства. Говорите всем, что приехали навестить старую тетушку или дядюшку. А Николай Петрович возьмет на себя труд подобрать вам родню из обширного состава русской колонии. Во всем остальном я полагаюсь на ваше благоразумие. А пока прошу вас не отказать в любезности позавтракать со мной. Вы расскажете нам, что делается в Ливадии…

Несмотря на личное обаяние посла и его вполне корректное обхождение со случайным гостем из Севастополя, последний был сильно разочарован. Во время завтрака мичману стоило больших усилий впопад отвечать на расспросы сановников о Крыме, в котором отдыхала царская семья.

Еще в каюте «Саратова», когда мичман, боясь заснуть, держал под головой жесткий чемоданчик, положив рядом браунинг со спущенным предохранителем, он иначе представлял свою миссию в Константинополе. Он мечтал, что будет привлечен к обсуждению стратегических проблем — ну хотя бы к «оценке оборонительных сооружений Проливов», или к «проблеме исторического и военного значения Средиземного моря для России», или к чему-либо в этом роде. Немитц перебрал в памяти все операции адмиралов Ушакова, Лазарева и Нахимова. Высадку русского корпуса на Босфоре во время восстания египетского паши. Смелые операции ныне здравствующего вице-адмирала Макарова на пароходе «Константин» во время последней войны с турками и многое другое.

Но оказалось, что его использовали лишь как фельдъегеря или чрезвычайного дипломатического курьера.

«Нет! Я постараюсь осмотреть исторические памятники и через военного и морского агентов [28] Так официально именовались атташе. добьюсь посещения верфей, обсерватории и гидрографического департамента, то есть всех тех мест, куда допускаются иностранцы. Наверное, к тому же в посольстве имеется отличная библиотека! Тогда фельдъегерь Немитц вернется в Севастополь, не только выполнив возложенную на него задачу, но и сделает блестящий доклад в офицерском собрании», — мелькало в голове мичмана.

Посол понял состояние гостя и в дружески-шутливом тоне старался рассеять его настроение. Но неожиданно об этом позаботились другие…