Стараясь как можно меньше шуметь, Тищенко вытащил из тумбочки заранее приготовленный пакет с провизией, а Лупьяненко, постоянно оглядываясь на спящего сержанта, пошел будить Туя. Вскоре все и всё были в сборе и курсанты, крадучись, отправились в сушилку.
Эта ночная процессия в одних трусах и майках с пакетом в руках показалась стоящему на тумбочке Петрову до того странной, что он открыл от удивления рот и, не мигая, удивленно смотрел на курсантов.
— Ну, чего уставился — закрой рот, а то муха влетит! — недовольно сказал Лупьяненко.
— А куда это вы? — Петров, наконец, обрел дар речи.
— На кудыкину гору!
— Я — внутренний наряд, потому и спрашиваю! — ответил Петров, обиженный пренебрежительным тоном Лупьяненко.
— А меня не трахает, какой ты там наряд — внутренний или наружный! — грубо отрезал Антон.
— Зачем ссориться? Слушай, Петров, а кто сейчас по роте дежурит? — Тищенко решил взять на себя миротворческую миссию и перевел разговор на другую тему.
— Бульков.
— А где он сейчас?
— А я потому и спросил, куда вы идете, чтобы предупредить — он скоро проснется, — обиженно пояснил Петров.
— Скоро — это когда? — уточнил Лупьяненко.
— Через час, может чуть раньше, — ответил Петров Игорю, словно это Тищенко, а не Лупьяненко, задал ему вопрос.
— За час успеем? — спросил Туй.
— Конечно, успеем! Да мы за полчаса успеем! — пообещал Лупьяненко.
— Что успеете? — насторожился Петров.
— Чего надо, того и успеем! Пошли! — Лупьяненко решительно дернул Игоря за рукав хэбэ.
В сушилке было темно и Тую пришлось изрядно повозиться, чтобы отыскать выключатель на ощупь. Наконец, свет загорелся.
— Давайте быстрее, а то я спать хочу. Поедим и сразу назад! — торопил Лупьяненко.
Но ни Туй, ни Тищенко тоже не собирались долго задерживаться в сушилке, поэтому просьба Лупьяненко была явно излишней.
Игорь открыл две рыбные консервы «Ставрида в масле», купленные в «чепке», Туй нарезал хлеб, и курсанты приступили к трапезе. Торопясь быстрее в постель, они глотали рыбу почти не пережевывая. «Хорошо, что в консервах она такая мягкая — а то желудок совсем бы посадил», — подумал Игорь. Тищенко, как, впрочем, и остальные, хорошо понимал, что ночные ужины здоровья не добавляют, но, тем не менее, считал, что уж лучше есть так, чем не есть вообще. Покончив с консервами, курсанты принялись за огурцы и яблоки. Фрукты запивали самым настоящим лимонадом. Было что-то удивительное в таком ночном «ужине», тем более, что он был «нелегальным» и курсанты, почти не сговариваясь, решили повторить то же самое и на следующую ночь.
— Если только, конечно, не проспим, — заметил Туй.
— Не проспим — не бойся. Я ведь все три раза вас будил, так что и завтра не просплю, — заверил его Лупьяненко.
В это время дверь сушилки резко распахнулась, и в дверном проеме показался заспанный Бульков. Курсанты, словно приклеенные к табуреткам, растерянно застыли на своих местах. Они думали, что Бульков сейчас закричит и выгонит их из сушилки. А если он к тому же разбудил бы Гришневича, то дела курсантов выглядели бы совсем безнадежно. Но Бульков, не сказав ни слова, захлопнул дверь и ушел.
— Фу ты, черт — я думал, что залетели! — шумно выдохнул воздух Туй.
— Я тоже, — призвался Игорь.
— Чего же он ничего не сказал? — как бы у самого себя спросил Туй.
— Он просто хороший парень. Недаром же его Гршненвич и еще некоторые сержанты недолюбливают. Что ему — жалко, что ли? Вот он, наверное, и решил — пусть едят, — предположил Тищенко.
— Скорее всего, Бульков просто ничего не понял, потому что рожа у него какая-то слишком заспанная была. А в сержантскую доброту я что-то не очень верю, — скептически сказал Лупьяненко и покачал головой.
— Да говорю тебе — он хороший парень! — начал настаивать Игорь.
— Может быть… Только как бы этот хороший парень завтра обо всем Гришневичу не сообщил, — мрачно предположил Антон.
— Как бы там ни было, а надо все это убрать и идти спать. Или вы здесь до утра сидеть будете? — пробормотал Туй, сметая в кучу хлебные крошки.
Наскоро убрав в сушилке, курсанты отправились с небольшими интервалами друг за другом в кубрик.
Тищенко шел последним, поэтому вначале заглянул в умывальник — теперь можно было сказать, что возвращается из туалета. Петрова на тумбочке уже не было — его сменил Хусаинов. Подмигнув Хусаинову, Игорь отправился спать.
— Лупьяненко, ты спишь? — спросил Игорь соседа, укрывая голову одеялом.
Читать дальше