Андрей Геращенко - Учебка. Армейский роман.

«В крайнем случае, он сейчас вновь отправит меня на территорию. А вдруг он знает?» — Тищенко напряженно следил за реакцией своего командира. Но сержант, заметно разочарованный ответом Игоря, лишь раздраженно буркнул:

— На этот раз тебе поверю.

И тут же приказал взводу готовиться к построению на обед.

После обеда сержант подозвал Игоря к себе и спросил:

— Ну что, Тищенко — хочешь сходить на КПП к матери?

— Так точно.

— Но ты понимаешь, какую свинью подложил взводу?

— Понимаю, — угрюмо выдавил Игорь.

Тищенко понимал, что без этого ответа Гришневич ни за что не отпустит его на КПП.

— Ладно, помни мою доброту — даю тебе два часа. Ровно через два часа ты должен быть здесь. И скажи матери, чтобы завтра не приходила — никаких свиданий завтра я не разрешу! Понял?

— Завтра она не придет — она вечером уезжает.

— Вот и хорошо.

— А докладывать через час надо?

— Нет, иди.

Елена Андреевна уже не надеялась на то, что сын вновь придет, в клуб.

— А вот и я, мама! — радостно воскликнул Игорь, едва только вошел внутрь.

— Ты опять сам пришел? Или тебя отпустили? — озабоченно спросила Елена Андреевна.

— Не бойся, теперь уже отпустили. На целых два часа, и докладывать не надо, — улыбнулся Игорь и тут же с радостью заметил, как погасли огоньки тревоги в уголках глаз матери.

— Надо же — и чего это твой сержант так расщедрился?! Наверное, стыдно стало. Да я уже думала, что ты не придешь. Знаешь, Игорь, смотрела я на то, как ты листья подметал и так мне обидно стало — ведь не на учении ты, не в наряде, не на учебе какой-нибудь. Неужели нельзя было тебя сразу ко мне хоть на полчаса отпустить?! Хотелось все это твоему сержанту сказать… Пусть бы ему стыдно стало… Тем более, что на улице столько солдат с родителями, и по их разговорам я поняла, что они бывают здесь каждые выходные.

— Ему бы не стало! Ему, по-моему, вообще никогда стыдно не бывает. Он теперь вообще озверел — наш взвод больше всех остальных службу тащит.

— Что же это он так?

— Просто взвод лишили увольнений.

— За что?

— За меня! У меня в увольнении пуговица стертая была, и патруль увидел.

— Опять двадцать пять! Горе ты мое — и сам пострадал, и людей подвел. Они ведь минчане. Теперь из-за тебя домой не попадут. Только я что-то не пойму — неужели это все из-за пуговицы?

Игорю пришлось подробно рассказать всю историю с увольнением.

— Да, плохой ты у меня солдат. А что с госпиталем?

— Мне нужно ехать и ложиться, но пока никто не везет. Вакулича я на этой неделе вообще не видел, а кто меня еще повезет? Если на будущей неделе увижу, то, наверное, уеду отсюда.

— Ты думаешь, что уедешь? — мать нервно мяла в руках конфетный фантик.

— А кто его знает? Ну, раз написано, что меня надо госпитализировать, то думаю, что уеду, — после некоторого раздумья сказал Игорь.

— Ну, дай-то Бог? Потерпи — совсем немного осталось. Кстати, сынок, а где твои часы?

— Одному тут дал на время поносить. Он отдаст.

— И давно?

— Недели с две или три.

— Так забери. Кому ты дал?

— Да не волнуйся ты — я прямо сейчас заберу, просто забыл. Он здесь, в клубе.

— Так подаришь, а потом не найдешь. Иди и забери при мне, чтобы я зря не думала.

Игорь поднялся наверх. У него не было большой уверенности в том, что Маметкулов сразу отдаст часы, и Тищенко неcмело постучал в дверь. За дверью громко играла музыка, поэтому Маметкулов открыл не сразу:

— Чего тэбе?

— Отдай мои часы, если они тебе больше не нужны.

— Сэйчас, — Маметкулов исчез в глубине радиорубки.

Достав из какого-то тайника часы, Маметкулов подал их Игорю:

— Спасибо. Беры, зома.

«А все же он неплохой парень», — подумал Игорь, одевая часы на руку. Между тем, Маметкулов поначалу не собирался возвращать Игорю часы, но, случайно увидев курсанта вместе с матерью, испугался и решил вернуть. К тому же он лишь вчера узнал, что к этому курсанту почему-то благоволит Курбан.

— Вот и часы, — похвастался Игорь, спустившись вниз.

— Да, Игорек, а откуда это вы шли утром, когда я приехала?

— Утром? Наверное, из парка — мы там сапоги чистили, и я себе даже поменял. Вот они — новенькие!

— Ваши сапоги такие неудобные. Одного смуглого паренька видела, он в конце строя шел. Наверное, из Средней Азии. Так у него такие сапоги большие, что он, бедный, едва ноги от земли отрывал.

— А-а, это, наверное, Хакимов был, — догадался Игорь.

— А что же это ему такие сапоги дали? Неужели у него нога такая большая?