Вацлав Подзимек - Стальная рапсодия

Из исходного района мы вышли колонной. Когда подошел момент развертывания во взводные колонны, я отдал командирам соответствующий приказ. Мы как раз шли по местности, которая позволяла мне следить за их действиями. Маневр был выполнен безукоризненно.

Большую часть своей армейской службы я просидел в учебных классах, где прослушал несчетное число лекций о том, сколь необходима координация действий отдельных родов войск. Кое-какой практический опыт я приобрел в должности командира взвода. Но только сейчас до конца понял, что такое координация на самом деле. Мы вели машины по проходу в минном поле, направляясь к рубежу развертывания. Эти проходы в минных заграждениях подготовили для нас саперы. Я своими глазами наблюдал, как обезвреживались последние мины, когда машины были уже рядом с саперами. Мороз не ослабевал. Снег искрился в первых солнечных лучах. Но саперам было жарко.

Я отдал приказ командирам взводов приступить к развертыванию в боевые порядки. Как назло, окружавшие нас заиндевевшие деревья мешали мне контролировать выполнение приказа. Я нервничал. Но вот машины вышли на открытое место. Я посмотрел налево и почувствовал облегчение. Лишь на мгновение, потому что самое трудное было впереди. Я подровнял роту, и мы продолжили путь по проходам в минных полях.

Рубеж атаки приближался. Я бросил взгляд вправо: как ведут себя советские коллеги? Они находились чуть-чуть впереди нас, и это меня обеспокоило. Я отдал роте приказ увеличить скорость. Реакция была мгновенной, и я с удовольствием отметил, что мы догоняем соседей. Через несколько минут мы уже вырвались вперед. Соседи, однако, не собирались устраивать соревнование и продолжали движение в том же темпе, наверняка точно рассчитав скорость, чтобы прибыть на рубеж атаки в заданное время. Пришлось слегка замедлить движение. Я отдал соответствующий приказ, подумав при этом, что командиры танков, возможно, придут к выводу, что их командир не знает, чего он хочет. Впрочем, в таком случае они ошибутся. Я хорошо знал, чего хочу. Слишком хорошо: мы должны выйти на рубеж атаки одновременно с советскими танками и точно в установленное время.

Еще в училище я как-то принял участие в тактических занятиях советского батальона. Как все тогда происходило, отчетливо помню и по сей день. Приказы выполнялись абсолютно точно, без всякой суеты, и было похоже, что даже самые сложные упражнения для экипажей всего лишь игра. Тогда я еще не понимал, что именно такая работа, когда все идет как по маслу и когда это воспринимается как нечто само собой разумеющееся — и есть признак настоящего мастерства. Зато сейчас, командуя несколько месяцев ротой, я по-настоящему осознал, какого труда требует достижение такой слаженности.

На рубеж атаки мы вышли секунда в секунду. Поле «боя» было перед нами как на ладони. Вдалеке навстречу нам двигалось несколько железных колоссов, за ними — еще…

Мы стояли на одной линии с советскими танкистами. В наушниках раздался приказ командира батальона:

— Пушки — к бою! Огонь!

Видимо, такой же приказ в то же самое время получили и советские танкисты, потому что и наши танки, и советские выстрелили одновременно. Громовой залп вернулся эхом, а мы уже снова двигались вперед, поражая танки «противника» и самоходные артиллерийские установки. Тот, кто думает, что командир танковой роты в бою кричит до хрипоты и что ни один выстрел не раздается без его приказа, глубоко заблуждается. Каждый боец знает свою задачу в любой ситуации.

Атака успешно развивалась. Над лесом показались самолеты. Через несколько секунд воздух вокруг нас задрожал. Грохот разрывов авиабомб и ракет смешался с выстрелами орудий противовоздушной обороны «противника», лаем пулеметов и грохотом авиационных двигателей.

Первый налет, второй, третий… Удары с воздуха расстроили оборону «противника» и ускорили наше продвижение.

Я заметил, что советская рота, атакующая справа от меня, попала в сложную ситуацию. «Противник» обрушил на нее шквальный огонь Я принял решение перенести огонь своих пушек правее, чтобы подавить батареи, доставлявшие много хлопот нашим соседям.

— Правильно, Шестой, — похвалил меня командир батальона и тут же посоветовал: — Держитесь левее.

Командир советской роты прекрасно использовал рельеф местности: маневр по охвату «противника» слева, который мы выполняли с ним вместе, закончился прямо-таки образцово.

«Противник» начал отступать. Нам было дано задание преследовать его. Я посмотрел, как идет дело у советских танкистов, и заметил, что они удаляются от нас, поворачивая на север. Видимо, им предстояло выполнять дальнейшее задание на другом направлении. Я махнул им на прощание, словно кто-то мог увидеть мой жест, и почувствовал сожаление, что приходится расставаться. Очень уж хотелось познакомиться с парнем, который командовал соседней ротой, и поговорить с ним.