Вацлав Подзимек - Стальная рапсодия

Мама умерла на месте, отец — через два дня, успев еще все это рассказать.

Влчек умолк. Всегда решительный замполит превратился в человека, нуждающегося в утешении. А я не знал, что ему сказать. То, что приходило в голову, казалось неуместным.

После минутного молчания он продолжал:

— В суд я шел с одним желанием — отомстить. Однако это желание быстро пропало. На скамье подсудимых сидел растерянный человек, который тогда, во время аварии, отделался синяками. Заботливый отец семейства, образцовый работник, он в жизни и мухи не обидел. В тот ноябрьский день ему показалось, что удобнее ехать без фар, поэтому он их и выключил. Он забыл, что дело не только в том, чтобы он хорошо видел, но и в том, чтобы и его видели.

Когда суд удалился на совещание, чтобы вынести приговор, я сбежал. Не хотел ничего слышать. Я бы должен был ненавидеть этого человека, но не мог…

Остались мы с братом одни. Павел на севере Чехии, а я на западной границе. Мне было ясно: он должен находиться со мной рядом, чтобы я смог хоть в малой степени заменить ему отца. Уже давно было решено, что Павел поступит в гимназию. Это можно было бы сделать и здесь. Но не может же он жить со мной в общежитии.

После некоторых размышлений я предложил, один вариант, и Павел с ним согласился: он будет учиться на столяра в училище при фабрике в нескольких километрах отсюда. Там и получит аттестат зрелости. Он живет в интернате, имеет все необходимое. Хорошо учится, отлично бегает. Мне бы хотелось, чтобы было наоборот. Чтобы он отлично учился и хорошо бегал. Но что поделаешь? На субботу и воскресенье Павел приезжает ко мне. Я кормлю его тут обедами собственного приготовления. В последнее время я преуспел: с яичницы с колбасой перешел на котлеты. Так что девушка, которая согласится выйти за меня замуж, должна принять и Павла. С его пропотевшими тренировочными костюмами и грязными комбинезонами, с его способностью съедать все, что ни попадет под руку. Согласись, что я не лучшая партия…

Я согласился. Однако, если быть честным, я не находил это дело таким уж безнадежным и сказал, чтобы утешить его:

— Я уверен, найдется девушка, которая решится на это… Лишь бы ее избранник оказался на высоте…

— Я тоже так считаю, — кивнул он мне и тотчас же воскликнул: — Да мы не пьем совсем! — Он протянул свою рюмку, чтобы чокнуться. Чувствовалось, что он хочет улучшить испорченное настроение. — Ну а теперь очередь за мной спросить о твоих делах, как у тебя с девушкой. Однако я не буду спрашивать. Если решишь, что я тебе могу в чем-то помочь, приходи. Буду рад.

Потом мы перешли на служебные проблемы. При этом я не упустил случая высказать пару критических замечаний в адрес штаба батальона, имея в виду майора Кноблоха. Влчек против чего-то возражал, с чем-то соглашался.

— Я вижу, тебе нравится служить в армии, — сказал он неожиданно.

Я посмотрел на него непонимающе.

— Это лучше всего узнаешь, когда люди высказывают свои замечания, — поспешил пояснить он. — Замечания замечаниям рознь. По замечаниям и по критике сразу становится видно, болтовня это или стремление действительно улучшить что-то.

Я признал, что он прав, и разговорился:

— Я знал, что стану офицером, когда был еще маленьким. Отец с малых лет приучал меня к этой мысли… Во взводе мне не нравилось. Там меня водили за руку и все время нагоняли страху, чтобы я чего-нибудь не напутал. А здесь иное дело. Я здесь командир. Могу сам принимать решения и нести за них ответственность. Если решу плохо, получу взбучку и совет, как в будущем сделать лучше. Это очень хороню.

— У меня такое впечатление, что тебе твоя рота начинает нравиться. Продолжай в том же духе. Рота должна быть единым коллективом. Один ты ничего не сделаешь, — сказал Влчек.

Я кивнул в знак согласия.

Мы допили бутылку, время было уже позднее. Я поднялся.

— Ну как, согласился с мыслью об отличной роте? — спросил Влчек, подавая мне руку.

— Еще нет, — отрицательно покачал я головой.

— Слишком долго перевариваешь, — заметил он. — Но как знаешь. Ведь ты командир, который не любит, чтобы его водили за руку.

Я пытливо взглянул на него, стараясь понять, зачем он повторил мои слова…

Члены ротного бюро ССМ во главе с Метелкой примчались ко мне сразу же после обеда.

— Трагедия, товарищ поручик! — начал свободник Душек. — А мы-то думали, что становимся настоящим коллективом! Не можем теперь в глаза друг другу смотреть.