Вали Гафуров - Роман, написанный иглой

Поднялся и Рустам.

— А нет ли возможности, — поинтересовался он, — организовать учёбу по этой системе на местах? Для меня лично трудновато посещать городские организации Общества. Живу я далеко, сам ходить по улицам, а тем более ездить куда-нибудь, не могу.

— Ничего, мы вас сами отвезём. А при Обществе есть общежитие, временно можно пожить и там. Ведь в Обществе нашем учат не только грамоте, дают профессию, но и обучают навыкам и правилам самостоятельного хождения по улицам. Постепенно вы всё это усвоите, и тогда улица не будет страшить вас, вы сможете свободно по ней передвигаться.

— Всё это, конечно, очень хорошо. Только…

— Что «только», товарищ Шакиров? — спросила Зоя Кузьминична.

— Семья у меня…

— Ах, вот оно что! А я — то думаю, красивый, стройный парень, уже и о знакомстве начала помышлять. Вот здесь-то дела мои швах!

Сидевшие дружно расхохотались.

— Так вы же и сами не видите… Откуда вы взяли, что он стройный да красивый? — с трудом сдерживая смех, проговорил заведующий собесом.

— Вы не думайте, что мы совсем ничего не видим. Если уж и не видят, то только глаза. Зато мы сердцем, душой умеем видеть. Наша способность видеть перешла в пальцы и сердца. — Зоя Кузьминична, повернувшись к Рустаму, продолжала: — В этом нет ничего страшного, что вы далеко живёте. Найдём выход и из этого положения, том более, что безвыходных положений не бывает. У меня есть ваш адрес. Для начала направим к вам учителя, будете учиться дома.

— Спасибо, Зоя Кузьминична! — растроганно сказал Рустам.

Собрание кончилось. Парень, что учился в музыкальной школе, взял было Шакирова под руку и направился с ним к выходу, но тут послышался голос Зои Кузьминичны:

— Товарищ Шакиров, подойдите ко мне поближе.

Рустам направился туда, откуда ему послышался голос, и остановился.

— Вы, оказывается, живёте в колхозе «Коммунизм»? — спросила Зоя Кузьминична.

— Да. А что? — поинтересовался Рустам.

— Там есть наше подсобное хозяйство.

— Тогда поедемте вместе со мной.

— Нет, как-нибудь потом я сама подъеду.

— Ну что ж, воля ваша…

Попрощавшись со всеми, Рустам вышел на улицу. Его там уже ждал Эрбута.

Происшедшее на полевом стане всё ещё продолжало терзать душу. Пока добирались до собеса, Эрбута из сил выбился, чтобы хоть как-то рассеять мрачное настроение Рустама, рассказал ему всё, какие знал, анекдоты и присказки. Только безрезультатно — сам рассказывал, сам и смеялся. Рустам даже не улыбнулся.

На обратном пути Эрбута снова было принялся развлекать друга. Но и на этот раз у него ничего не выходило. И тут он на что-то решился. Эрбута остановил машину у столовой, где когда-то обедали Мухаббат и Мирабид.

— А ну, дружище, слезайте, — весело пригласил он. — Надо о желудках своих побеспокоиться. Даже руль держать нет больше мочи. И утром «заправка» получилась неважнецкая…

И он повёл Рустама в столовую.

На самом деле Эрбута нисколько не был голоден. В чайхане, что возле хлоппункта, он совсем недавно съел четыре свежих, ещё горячих самсы с большими кусочками курдючного сала внутри и запил их двумя чайниками чаю. Но он шёл с Рустамом в столовую, надеясь растормошить его по-другому. На минуту оставив Рустама одного, Эрбута вернулся к столу с лагманом и стаканом водки.

— Вот, я лагману принёс. И выпить немножко. Всего несколько глотков. Давай, как говорят, по маленькой за дружбу.

— Тебе же нельзя, ты за рулём… Не натворим ли мы дел?

— Ну, если мне нельзя, то вам-то можно. Выпьете вы, это всё равно, что и я выпил. А ну, подняли!

Рустам, поколебавшись, одним духом опустошил стакан, со стуком поставил его на стол и принялся за лагман. Тут ему вспомнилось, как Зоя Кузьминична сказала: «Красивый вы, оказывается, парень…», — и невольно улыбнулся. «Ну вот, отошёл наконец, повеселел», — облегчённо вздохнул Эрбута.

— Молодец, Рустам-ака! Я уже истомился в ожидании, когда вы хотя бы улыбнётесь. Чёрт побери, даже женихом, сидя за свадебным пологом, я не испытывал таких мук.

Теперь уже Рустам засмеялся. Ему вспомнился приключившийся с Эрбутой за свадебным пологом случай.

Перед тем, как жениху удалиться за этот самый полог, его остановили друзья. «Ты должен, — предупредили они, — до тонкостей соблюдать все требования обряда. В первую очередь постарайся наступить своей будущей жене на ногу. Если же она опередит тебя в этом, несдобровать тебе, женишок. Ты видел, наверное, мужей, над которыми жёны взяли верх? Вот эти-то жёны и ухитрились за свадебным пологом первыми наступить на ногу женихам. Понял?» Однако, как Эрбута ни старался, соблюсти обряд ему никак не удавалось. Проворная невеста сама, улучив подходящий момент, больно наступила жениху на ногу. Окончательно выведенный из себя коварством невесты, Эрбута что есть силы ущипнул её за бок. «Вай! — пронзительно взвизгнула невеста. — Мой бок!» После этого, надувшись, друг на друга, они до самого утра сердито промолчали, отвернувшись один от другого, Эрбута потому, что невеста перехитрила его и первой наступила ему на ногу, а невеста оттого, что жених так больно ущипнул её за бок.