Иван Курчавов - Цветы и железо

— А кто меня будет учитывать? Пока я сам себе хозяин.

— Вот и потерпи. Если утром привезет, заберешь и пойдешь к своей уборной.

— А если не привезет?

— Не привезет? Тогда я пойду к нему и выясню, в чем там дело. Я теперь знаю, где он живет.

— Нет, Петр Петрович, пойду я. Я тоже знаю его хутор.

— Ладно, утро мудренее вечера!

Но утро не было мудренее вечера: и на второй день Никита Иванович Поленов тол не подвез.

Никита Иванович был расстроен не меньше Сашка. Встретив парня, он развел руками и сказал:

— Знаю, все знаю! Не могу, Сашок. Вот уж второй день около погреба вертится этот болван!

— Кто?

— Да полицай! Тот самый, который однажды уже донес на меня. Реабилитировать себя хочет!

— Он все видел? — испугался Сашок.

— Меня-то он не видел, а партизан наверняка заметил. В погреб не заходит: боится — и от погреба далеко не отходит. Догадался: если партизаны принесли груз, кто-то за ним должен прийти!

— Как же теперь быть? У меня все сорваться может!

— Не сорвется, Сашок. Сегодня я в лес за дровами ездил. Встретился с ребятами. Тол они доставят завтра или послезавтра. Но уже в другое место.

— А у меня в распоряжении только пять суток! — произнес Сашок с огорчением. — Через пять дней я уже ничего не могу сделать!

— Через двое суток тол будет в карьере у бывшего кирпичного завода. На третьи сутки, после обеда, пойдете туда с Танюшкой и заберете. Завод не работает, народу там бывает мало.

— Повод нужно найти, чтобы пойти туда!

— Повод? Возьмете ящик с ручками, в котором носят песок. Положите на дно тол, а сверху сухую глину. Скажете, что у господина Калачникова печка разваливается, ремонт нужен. Вынь из печки десяток кирпичей… Если вдруг захотят проверить… Да кто вас будет проверять? Люди вы надежные, документы в полном порядке. Немцы и полицаи уже привыкли к тому, что видят тебя с ящиками. То ты несешь цемент, то известь, то кирпичи или бутовый камень. А на этот раз глину.

— Глина мне тоже нужна.

— Так и несите прямо к зданию. А там…

Поленов не успел закончить фразу — в комнату, шумно распахнув дверь, влетела Таня.

— О, Сашок, здравствуй! — радостно воскликнула она.

— Здравствуй, Танюшка! — ответил Сашок, идя навстречу девушке.

— Ты что пришел? По мне соскучился?

— И по тебе соскучился, и дело у меня очень срочное.

Он рассказал про свои заботы и тревоги.

— Мы с тобой тол и глину понесем? — переспросила она. — Вот здорово! А сегодня мне можно проводить Сашка? — спросила она у Никиты Ивановича.

— Проводи.

— Большое-пребольшое спасибо! — весело проговорила Таня и кивнула головой.

Она была вся в движении и не могла устоять на месте. Глаза ее улыбались, она разрумянилась, точка-родинка в ямочке подбородка так и дрожала. Сегодня она была довольна и собой, и тем, что неожиданно увидела Сашка, и еще более тем, что сейчас пойдет с дружком в город.

— Вчера по заказу Мизеля я отковал запор для двери, гестаповец переехал жить в Шелонск, — сказал Поленов. — На всякий случай захватите с собой: вы, мол, к господину майору. Танька, мол, не знает, где живет господин майор, вот Сашок и вызвался показать его квартиру.

Дорога от дома Поленова тянулась широкой синеватой лентой. Солнце грело сильно, под его лучами оседал и спрессовывался потемневший снег. Облака плыли по небу, рыхлые и легкие, сверкая белизной. Небо становилось с каждым днем голубее и словно теплее. Скоро прилетят птицы, защебечут, закурлыкают, закукуют, оживят пришелонские леса и прибрежные кустарники.

— Весна, Сашок, — шепчет Таня.

— Люблю, когда весной пахнет, — отвечает он.

— Сашок, а мне так хорошо, что ты рядом. Знаешь, я даже про немцев забываю.

— С тобой мне очень хорошо, Танюшка, — говорит он, крепко сжимая ее руку.

Они идут по тропинке, что вьется по извилистому берегу реки. Попозже зазеленеет ивняк и ольха на ее берегу, будет так красиво, словно нежится река на мягких и зеленых пуховиках. А посредине реки — камни, на них с утра до вечера будут копошиться мальчишки. Поудят, искупаются и снова за удочки. Под вечер разбегутся по домам посиневшие от купания, с двумя пескарями на тонком ивовом прутике, но такие довольные — и солнца, и воды, и воздуха предостаточно!

— Сашок, мне однажды Никита Иванович говорил, что он мечтал броситься в бурлящий поток реки и спасти свою девушку. Ну чтобы доказать, как он любит… — говорит Таня и лукаво прищуривается.

— И что из того, Танюшка?

— Ты мог бы броситься в воду?