Валентин Строкань - Чёрный иней

— Время, ребята. Нельзя засиживаться, тело расслабится. Вперёд!

На очередном привале услышали, как с пружинящим шуршаньем обваливаются снежные карнизы.

— Цвет вашего лица, сэр, выдаёт в вас завзятого игрока в гольф... сэр, — с мнимой серьёзностью заметил Гвоздю Смага.

В течение первых трёх часов «кристально ясной» погоды Гвоздь успел «хватануть» безжалостного ультрафиолета, и сейчас его покрасневшее лицо приближалось к стадии кровяного бифштекса. Сплюнув, он сморщился от боли в потрескавшихся губах и поднял глаза на Смагу.

— Видать, о Пинкертоне начитался?.. Лучше макитру спрячь, а то дурной каменюка ненароком снесёт всю твою мудрость...

— Мне бы не хотелось расценивать ответ этому мистеру как грубость, сэр. Хотя качество здешнего солнца немного того... хреновое. Сэр, — подхватил Назаров.

— Прекращай художественный свист, — увидев, что старшина и Байда одновременно поднимаются, Гвоздь с притворной живостью прохрипел: — Вперёд, астматики, вперёд!..

Щербо с неудовольствием отметил, что силы совершенно растаяли. Ноги утратили чувствительность, губы пересохли, печёт, сквозь бинты на руках сочится кровь. А сердце то сожмется, то отпустит. Наверное, так себя чувствуют дряхлые старики...

Наконец они поднялись на вершину и увидели: за три сотни метров от края воды над чёрной дугой морены, почти у самого ледника, покрашенный под серый скальный фон, стоит добротный просторный дом. А чуть ниже, на берегу фиорда, капитальный причал. Очевидно, именно здесь несколько часов назад стоял «Фленсбург». Когда же он успел отчалить? И как мы этого не заметили? Ведь акватория всё время была в поле зрения...

Почти всё время. Видимо, это произошло, когда мы шли ущельем.

Выше, на леднике, Щербо заметил живописно разбросанные на мерцающем льду осадкомер, градиентные мачты, метеобудку. Немного в стороне серело ещё несколько небольших строений. Склад, дизельная... А эти двухэтажные хоромы — метеостанция?.. Слишком велики. Если это то, что мы ищем, тогда где же антенное хозяйство? Не видно.

Он обеспокоенно водил биноклем по окрестным скалам, пытаясь разглядеть провода и решетчатые антенны. Неужели всё зря? И опять придётся искать? Не может быть, их радисты должны быть где-то неподалёку. А может, этот чёртов «Фленсбург» зашёл не сюда, а именно к радистам? Но путь восточным побережьем отрезан, там — фиорд и фашисты. Стоп, там даже бухты пригодной нет. Где карта?

В душе снова шевельнулось беспокойство, но Щербо понимал, что разгадка где-то рядом. Теперь мы владеем ситуацией, мы определяем ход событий. Это уже успех.

Рассматривая карту, Щербо старался определить наиболее вероятное расположение радиоцентра. Погоди, погоди, ошибиться нельзя, иначе не успеем. На этот раз мы должны выйти точно на объект. И выиграть время. Могли они обосноваться на побережье? Могли. Где? Мы пришли с юго-востока, там пусто. Излучать они должны именно в этом направлении. Северо-восточная четверть отпадает, там горы мешают. Западное побережье — тоже. Вот и выходит, что не могли. Значит, объект в центральной части острова... Логично искать его на возвышенности. Может, здесь есть удобное плато?.. Не вижу... Есть ещё какие-нибудь варианты? Какой-то грот — раструбом на юго-восток? Антенны? На пиках? Громоздко. Не стоит этого делать для мобильной станции, которая должна быстро развёртываться и так же сворачиваться. Они аккуратисты. Наверно, загодя все пфенниги подсчитали... Допустим...

По всем расчётам выходило, что наиболее подходящим местом для развёртывания немецкого радиохозяйства было плато за три километра отсюда. На карте всё так замечательно. А проверять этот район доведётся на собственной шкуре.

Дальше они шли самим ледником. Морены остались позади. Ледник был похож на застывшую шугу {2} 2 Шуга — мелкий рыхлый лёд, появляющийся перед ледоставом, во время ледохода. Образуется главным образом из кристалликов глубинного льда (внутриводного и донного) (прим. переводчика) , которая бывает осенью на больших реках. Время от времени группа попадала в завалы, из которых, казалось, выбраться было невозможно. Мучила жажда. Щербо заметил, что ребята начали жевать снег.

— Прекратить! Снег жажды не утолит, а вот желудок можно застудить.

Торопливо спустились ледяной кручей и перебрались через ручей, шумевший в полынье. Вскарабкались наверх и оказались на ледяном мостике, сантиметров двадцать шириной. Справа и слева зияют бездонные пропасти. Вниз смотреть нельзя — кружится голова, предательски дрожат руки. Смотреть нужно только вперёд... Преодолели.