Анатолий Полянский - Война - судья жестокий

В его словах была определенная доля истины, но не вся. Человек, даже носящий погоны, не должен подчиняться слепо. На то он и мыслящее существо, чтобы не быть автоматом, а думать и выбирать… На войне тем более свои законы. Рассуждая здраво, где Иванцов мог принести больше пользы: в бою или под крылом следователя?

Шелест, угадавший ход моих мыслей, пригладил буйную шевелюру, задумчиво покачал головой и негромко сказал:

— В голове у тебя настоящая каша, Костя. Представь, что я, вместо ловли преступников, начну командовать подразделением, а ротный займется моей работой. Каков, думаешь, будет результат?..

Чем дольше я слушал Шелеста, тем больше убеждался в его правоте. Действительно, что важнее: разбить банду, напавшую на блокпост, или обезвредить группу подонков, торгующих орудиями смерти?

Итоги раздумий были невеселые. По-видимому, Шелесту понадобился человек, которому он полностью доверял, а меня черт дернул удрать от него в неизвестном направлении… Оказалось, вечером того дня, когда моча ударила мне в голову и я, не спросясь, ринулся на выручку ребят, в полку произошло нечто из ряда вон выходящее.

Накануне оба наших «подопечных» — подполковник Хомутов и прапорщик Столбун, прежде не проявлявших особого рвения к службе, вдруг развили бурную деятельность. Под непосредственным руководством начальника они начали на всех складах проводить маркировку снарядов и мин, складировали отдельно боеприпасы старых партий, списывали отслужившие свой срок пулеметы и гранатометы… Шелест не мог взять в толк, для чего затеяна такая перетряска. Если бы полк находился на зимних квартирах, подобная инвентаризация была бы оправдана. Каждая служба периодически проводит проверку имущества, выбраковывает устаревшее. Но здесь, на юге, когда в любую минуту может поступить приказ на выполнение боевого задания… Шелест напрямик спросил об этом Хомутова.

— Вы что думаете, капитан, — сказал тот, насупившись, отчего сеточка морщин, выдающая изрядный возраст, углубилась, — мы будем сидеть сложа руки? Работа была намечена давно, и только внезапная отправка полка в Чечню помешала ее провести.

— Но сегодня, согласитесь, это вовсе не ко времени, — возразил Шелест.

— Наоборот, — отрезал Хомутов, — такая проверка необходима именно сейчас. Мы и так изрядно затянули инвентаризацию вооружения, что может иметь пагубные последствия. Вы же сами, товарищ следователь, по головке меня не погладите, если вам станет известно об отказах боевой техники в самых критических ситуациях. От этого пострадают люди!..

«Подполковник еще, оказывается, заботится о людях», — подумал Шелест. Он давно не доверял начальнику артвооружения, но улик против него было маловато, что и сдерживало его решительные действия. Однако зачем, скажем, Хомутову создавать сейчас излишки боеприпасов? Заботиться о бесперебойном снабжении войск? Но штатного наличия патронов, снарядов и мин вполне достаточно на самый критический случай, а большие излишки невольно создают угрозу полку. Если боевики подберутся к ним и хотя бы часть подорвут, будет такой фейерверк — мало не покажется. Хомутов не мог этого не понимать, но на вопрос Шелеста не без иронии ответил:

— Вы забыли, капитан, старую как мир пословицу: запас карман не тянет. На войне, где, если не изменяет память, мы сейчас находимся, лишних боеприпасов не бывает.

Расспрашивать дальше не имело смысла. На все «почему» Хомутов имел готовый ответ. К тому же на проведение инвентаризации он заручился согласием командира полка.

Днем подполковник, вопреки обыкновению, не сидел в штабной палатке, а мотался по складам вместе с подчиненными. А вечером случилось то, чего Шелест никак не ожидал. Хомутов, как неожиданно выяснилось, собрался на выезд в ближайшее крупное чеченское село. Возник вопрос: зачем? Спрашивать об этом подполковника было неразумно. Просто нужно выехать следом и постараться незаметно проследить за его действиями.

Зато другой «подопечный» остался по моей вине без присмотра. Прапорщик Столбун, обычно лениво сгибающий колени, развил в тот день активную деятельность. Он с пристрастием руководил сортировкой боеприпасов, складированием отбракованного вооружения, составлял ведомости, словом, крутился как белка в колесе. А под вечер стал тоже куда-то собираться. За ним, как и за Хомутовым, непременно следовало понаблюдать. Капитан, естественно, надеялся привлечь своего помощника, а тот, задрав хвост, укатил самовольно в неведомом направлении. Привлекать же еще кого-то у капитана времени не оставалось, да и крайне нежелательно было посвящать лишнего человека в ход следствия. Короче, Столбун выпал из поля зрения, и где был, что делал, одному Аллаху известно.