Иван Черных - Штопор

— Пошли домой.

Руководитель стрельб на полигоне с ехидцей прокомментировал:

— Ну даешь, Ноль полсотни третий. Всех варанов по пустыне разогнал…

Когда вернулись на аэродром и вышли из вертолета, Николай сказал с укоризной:

— Как же вы воевали в Афганистане?

Глаза Пшенкина вспыхнули негодованием, губы вытянулись в нитку и задрожали.

— А вы слетайте туда и спросите… Поучать, конечно, легче, чем воевать.

Николай проглотил горькую пилюлю: впредь знай, что говорить, кому и когда; упрекать в том, чего не знаешь, просто безнравственно…

— Спасибо за подсказку, — ответил он примирительно. — Разумеется, слетаю. Не затем, конечно, чтобы о вас спрашивать, а себя проверить. Может, вы и правы — поучать легче, чем воевать. Но, сами понимаете, с такими оценками я не могу аттестовать вас на командира экипажа. Может, вам и не надо это? Вы успешно справлялись с обязанностями летчика-штурмана и, я думаю, будете неплохим штурманом звена.

— Штурманом звена я мог стать без ваших курсов, сразу после госпиталя.

— Вы можете предъявить претензии к обучению? Не согласны с методикой, с программой?

Пшенкин помолчал, злость из глаз исчезла.

— Простите, вы тут ни при чем. Я не решался сказать вам: после ранения у меня часто голова болит, особенно в полете, когда требуется умственное и нервное напряжение.

— К врачу не обращались?

— Что вы — сразу спишут!

— Но это все-таки лучше, чем подвергать свою жизнь и жизнь подчиненных опасности.

Пшенкин опустил голову.

— Не летать для меня — значит не жить.

Откровение летчика, человека трудного и непокладистого, и признание им своей неправоты не обрадовало Николая. В ушах укором все еще звучали слова: «А вы слетайте туда…»

Действительно, какое он имеет моральное право поучать и учить боевому мастерству летчиков, когда сам не нюхал пороха? Каким бы плохим летчиком Пшенкин ни был, он совершал полеты на боевое задание, был под огнем пулеметов душманов, и неудивительно, что психика его нарушена. И решение, которое давно зрело в мыслях, теперь было окончательно принято. Николай пришел в штаб, заглянул в класс, где никого не было, и написал рапорт. Потом разыскал подполковника Владимирова.

— Как дела с Пшенкиным? — был первый вопрос командира.

— Как сажа бела, — невесело усмехнулся Николай и объяснил ситуацию.

— Ты полагаешь, и в самом деле головные боли? — с недоверием спросил Владимиров.

— Оснований не верить ему мы не имеем. И мне кажется, он по-настоящему любит небо.

— Возможно, — неуверенно сказал Владимиров, о чем-то задумавшись. — Просто летать и воевать — вещи разные.

— Вот и Пшенкин так говорит, — согласно кивнул Николай. — И имеет на то большое право. А чтобы и мы имели моральное право судить, кто чего стоит, прошу, Лев Иванович, удовлетворить мою просьбу. — И протянул Владимирову рапорт.

Подполковник внимательно прочитал, пожевал губу и сказал, как приговор вынес:

— Ты прав. И нам надо учиться. Но… вначале ты поедешь не в Афганистан, а в академию.

Подмосковье. Зелень садов и лесов, синь неба, ласковые, а не обжигающие лучи солнца, чистый воздух, которым не надышаться, — все это по сравнению со знойными песками Кызыл-Буруна казалось раем. И сама академия, с ее просторными, светлыми аудиториями, оборудованными стендами с красочными плакатами, с компьютерами и тренажерами, с умными, знающими свое дело преподавателями, нравилась Николаю. Учеба захватила его, отодвинула в неведомое все другие проблемы. Даже тесная комнатенка, в которой пришлось поначалу ютиться им втроем, не мешала писать конспекты, готовиться к занятиям. И Наталья делала все, чтобы создать ему условия: уводила Аленку на улицу или к подругам… возвращались лишь к ужину. А если Николай засиживался и ночью, пораньше укладывала ее спать.

В курсантские годы Николай не очень-то любил лекции, какие бы важные и интересные они ни были, предпочитал летать или даже ремонтировать, драить самолеты; теперь же обнаружил в себе поразительную усидчивость — аварийные ситуации на испытательном полигоне не прошли даром, приучили его к скрупулезности, требовательности.

Особенно нравились ему занятия по тактике. Преподаватель тактики полковник Иванцов, в недавнем прошлом военный летчик-истребитель, командир авиационного полка, затем военный советник в Сирии, умел рассказывать поучительные примеры из боевого опыта авиации и завоевывать внимание слушателей.