Иван Черных - Штопор

— У вас, по-моему, есть большой нож? — спросила она.

Да, у него в кожаном чехле приторочен к поясному ремню нож десантника. Пришлось отстегнуть и его.

— Вы совсем меня обезоружили, — пошутил он.

— Да, теперь вы в моих руках, — ответила она весело и принялась рубить ветки кустарника.

Костер горел уже минут пять, а вертолеты не появлялись. Земфира подбрасывала в пламя по одной веточке, держа наготове сухую охапку, и прислушивалась к шуму ветра: стрекота вертолетов пока не доносилось.

Николай наблюдал за ней из своего укрытия и благодарил судьбу, пославшую ему такую прекрасную спасительницу — без нее душманы давно бы расправились с ним. Пламя осветило ее лицо, и оно показалось ему знакомым.

— Скажите, в Шопше мы с вами не встречались?

Ответить она не успела — рядом мелькнула вторая тень, и Николай увидел мужчину с черной бородой и злыми глазами. Душман!

Николай схватил автомат и нацелил на опасного пришельца. Но рука дрожала, держать автомат было тяжело и неловко. Из такого положения он либо промажет, либо убьет обоих.

Он попытался сесть. В плече дернуло так, что искры посыпались из глаз. Но ему удалось опереться о ветку и, подогнув ноги в коленях, положить на них автомат.

Душман что-то спросил, и Земфира ответила, как показалось Николаю, довольно спокойно и по-русски:

— Замерзла. Решила согреться.

— Ник айтен [21] Ник айтен — почему говоришь? по-русски?

— Потому что соскучилась по русскому языку. Помнишь, когда в последний раз разговаривала? Когда учила детей в школе.

Понятно: по-русски она заговорила для Николая, чтобы он понял, о чем речь. И бородатый — не иначе Абдулахаб, ее муж. Значит, не убит, не ранен.

— Кайда [22] Кайда — где? шурави?

— Я здесь одна, никого со мной нет, — ответила Земфира.

Душман заорал на нее зло и угрожающе, стал тыкать в небо пальцем.

Николай расшифровал и это: не греешься, мол, а ждешь вертолеты.

Земфира ответила что-то по-узбекски или по-пуштунски, душман снова стал орать в показывать рукой в горы. Земфира отрицательно покачала головой:

— Нет, если хочешь, чтобы я тебя простила, идем в Советский Союз.

— Алтын белан ничек? [23] Алтын белан ничек? — А как с золотом?

— Золото и драгоценности сдадим властям.

Снова истеричный крик, угрозы.

— Ты ничего другого теперь и не можешь, кроме как убивать, — сказала Земфира. — Уж коль двенадцатилетнюю девочку не пожалел…

Да, это был ее муж.

— А ты, шлюх, забиль Масуд, Азиз? — заорал душман, переходя на русский.

— Ты смеешь упрекать меня ими? Разве не ты оставил меня на растерзание этим бандитам?

— Я мстиль, — сбавил тон Абдулахаб.

— Ты отомстил, когда они надругались… И не за меня их прикончил, боялся, что золото тебе не достанется.

— Ты сталь гюрза, а не жена. Дай бриллиант!

Земфира развязала под курткой свернутый поясом платок и протянула мужу. Тот взял, сунул за пазуху.

— Пойдешь со мной, я мало-мало учить буду, какой у мусульман жена.

— Ни за что.

С востока донесся рокот двигателей вертолета. Земфира схватила охапку сухих дров и бросила в костер.

— Так воть кому ты жег костер?! — окончательно рассвирепел Абдулахаб и попытался схватить Земфиру за руку. Она отпрянула. — Идем!

— Нет.

Абдулахаб снял с плеча автомат.

Дальше ждать было нельзя. Николай дал очередь над головой душмана.

Он позавидовал реакции и натренированности Абдулахаба: тот сразу же упал и дал ответную очередь по кустарнику. Еще и еще. Автоматную очередь перекрыли два глухих одиночных выстрела. И все стихло.

Земфира стояла у костра, освещенная кровавыми бликами, опустив голову. Неужели с ней что-то? Жалость сдавила Николаю сердце.

Но вот Земфира распрямилась, шагнула туда, где лежал муж. Взяла у него автомат и направилась к Николаю.

Рокот вертолетов приближался.

Наталье снился длинный, тягостный сон, будто она с Николаем и Аленкой в Афганистане, в горах, и бегут они от преследующих их душманов. Ей очень тяжело и страшно: душманы настигают их, стреляют позади, а ноги непослушны, будто опутаны веревками. Вдруг Николай куда-то исчез — то ли сорвался в ущелье, то ли его схватили душманы. Она стала звать его: «Коля! Коля!» — и проснулась в холодном поту.

«Страшный, неприятный сон», — подумала она, и, хотя в сновидения не верила, тревога охватила ее: неужели что-то с Николаем? И как она себя ни успокаивала, заснуть больше не могла.