Виктор Кондратенко - Курская дуга

Написав несколько заметок, Гайдуков мог со спокойной совестью передохнуть, редакционное задание было выполнено. Но его тянуло в части, хотелось беседовать с людьми, по крупице собирать боевой опыт. Он все время думал о статьях, а приходилось заниматься организационной работой.

«Скоро совсем разучусь писать, — злился Виктор. — Завтра же поеду к Тарасову — и все, точка! Уйду в дивизионную газету, почтальоном не буду!» Потом остывал. «Ну хорошо, — рассуждал он, — я уйду, так назначат на мое место Грачева или Бобрышева. Связной на КП нужен, а им не легко будет расстаться с армией даже на короткий срок. Надо искать иной выход. Он есть! В десяти километрах от Свободы стоят летчики, в тридцати — танкисты. В путь!»

Над проселочной дорогой клубилась пыль. В небе плавали коршуны. Свистел ветер. Играло зеленое море хлебов. Гайдуков любил прокатиться с ветерком. Как быстро ни вел бы шофер машину, майор всегда торопил:

— Давай, голубчик, наверстывай. Опоздаем. Уже график нарушен.

Шофер Ковинько привык к этим словам. Он кивал в знак согласия, но скорость не увеличивал.

Вечером, возвратившись из части в корпункт, Гайдуков обычно садился за шахматы.

— Сыграем, но только одну… чтоб отдышаться.

— Фору принимаете?

— Ничего не поделаешь, давай, — соглашался майор. Он обдумывал каждый ход, старался, но все равно проигрывал. — Ладно… Уж в следующий раз… — И, махнув рукой, шел в соседнюю комнату, принимался за статью.

Виктор писал медленно, но упорно. После короткого выезда ему приходилось возвращаться в подразделения, уточнять факты. Но зато в танковых и авиационных полках он завел новые знакомства. Два танкиста и три летчика уже аккуратно выполняли редакционные задания, и это радовало майора.

«Не напрасно бензин жгу, — думал он. — Растет корреспондентская сеть. Молодец капитан Белов, хорошие очерки пишет. Вот так командир эскадрильи!»

В конце мая Гайдуков с нетерпением ждал приезда друзей. На складе выдавали сапоги. Он знал: Бобрышев, Гуренко и Седлецкий нуждались в обуви — и вызвал их телеграммой.

Прошел май, но товарищи не появлялись. В знойный июльский полдень в корпункт неожиданно вошли девушки. Наташа Руденко чем-то была недовольна, Вера казалась усталой.

— Что случилось, друзья?

— Жарко, — вздохнула Наташа.

— Нам обещали продать в военторге косынки. Мы отпросились у редактора, кое-как добрались на попутных машинах в Свободу, а в магазине, кроме пуговиц да расчесок, ничего нет, — пожаловалась Вера.

— Что ж вы не догадались написать, я б узнал… Ну, рассказывайте. Как там редакция устроилась на новом месте?

— Стоим в лесу. Дубы чуть не до облаков.

— А Сейм какой! Прозрачный — до самого дна видно, а в затонах лилии цветут, — оживилась Вера.

— Юнкерсы вас часто навещают?

— Покоя нет. Сегодня всю ночь кружились. Сбрасывали осветительные ракеты, но не бомбили, видно, не заметили наших вагонов — хорошо замаскировали. Мы с Наташей долго сидели в окопе.

Дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился Седлецкий.

— Я и не думал встретить такое милое общество, — громко проговорил он. — Привет всем, самый горячий!

Вид у него был довольно бравый. Фуражка набекрень. На груди отливал вороненой сталью новенький трофейный автомат. Ремень резал шею, но Седлецкий не обращал на это внимания. На левом боку висела сумка с гранатами, на правом — пистолет. Из-за голенища выглядывали запасные обоймы.

— Черкес оружием увешан! — идя навстречу, пошутил Гайдуков.

— У вас здесь можно считать оружием и авторучку… До офицерской столовой — рукой подать, до телеграфа — и того меньше. Не так ли?

— Слушай, Седлецкий, сделай мне одолжение!

— Какое?

— Давай поменяемся местами. Ты на КП — связным, а я в армию — корреспондентом. Идет? Думаю, редактор согласится.

— Нет уж, дудки, мне не по нутру тихая заводь!

— О, брат…

Седлецкий вытер платком потное лицо и принялся разоружаться. Он поставил в угол автомат и, положив на подоконник сумку с гранатами, подошел к Вере.

— А что у вас за книга? А-а-а… «Ромео и Джульетта»! Недавно я встречал подобную парочку… — И незаметно следя за девушкой, он обратился к Гайдукову. — Жилье у тебя в общем неплохое, но у Дмитрия с Катей куда лучше. Какая у них просторная землянка!

Гайдуков вопросительно посмотрел на Седлецкого. Но тот, как ни в чем не бывало, принялся расхваливать Катины обеды.

— Ты знаешь, — весело говорил Седлецкий, — я прожил у них два денька, ну как у Христа за пазухой.