Бен Макинтайр - Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

«Собираетесь забрать Эдди поработать?» — понимающе ухмыльнулся Хант. Рейсен ответил уклончиво, стремясь лишь не выдать своего удивления перед толпой людей. Смысл реплики Ханта был совершенно ясен, и Рейсен «был убежден, что Хант знает, о какой именно работе идет речь». Чапмен не просто проболтался: он выдал себя перед только что освобожденным, в стельку пьяным преступником — и тем самым подписал себе приговор.

Райд, торжествующий и мстительный, подготовил свои свидетельства и приготовился к атаке — столь жестокой и безжалостной, как будто ему предстояло уничтожить вражеского агента. В прошлом Чапмену не раз приходилось подвергаться суровым допросам: его допрашивали Оловянный Глаз Стефенс, Преториус, фон Грёнинг, Дернбах и красотка в дизайнерском пальто в тюремных казематах Роменвиля. Он благополучно пережил допросы в гестапо, абвере, МИ-5; провокатор в баре в Осло, пытливый эсэсовский контрразведчик в Париже, разнообразные агенты, притворяющиеся шпионами, — все они пытались загнать его в ловушку. А поймал его в конечном итоге счетовод из Уайтхолла.

Донос Райда был настоящим шедевром. «Я давно подозревал, что Зигзаг и не думает о необходимости сохранять в полной тайне свои контакты с нами», — писал он. Рассказав обо всем Ханту, «Чапмен нарушил элементарные правила безопасности». Райд зло и методично выстраивал обвинение: Чапмен однажды уже раскрыл себя перед человеком, который не имел право знать о его работе, — перед Дагмар Лалум, и, вполне вероятно, состоял в сговоре со своим немецким шефом. Он пытался тянуть деньги из МИ-5, играл на собачьих бегах, результат которых был жульнически подстроен заранее, водил дружбу с профессиональными преступниками. Он грозился предложить свои услуги конкурирующей секретной службе, а его образ жизни с непременным шампанским и в окружении падших женщин, обходился в целое состояние. Не считая фон Грёнинга, естественным образом заинтересованного в его успехе, немцы сомневались в его лояльности, а парламентское выступление Дункана Сэндиса, в любом случае, подорвало доверие к его сообщениям. Но самое ужасное — в конечном итоге он сообщил известному преступнику о своей работе на британскую секретную службу. «Данное деяние Зигзага, безусловно, дает нам повод закрыть его дело в связи с его неподобающим поведением, а также объявить ему строгий выговор, — радостно писал Райд. — В связи с опасной ситуацией, сложившейся из-за признания Зигзага, сделанного его весьма сомнительному другу… я считаю, что мы должны уволить его, объяснив, что с этого момента он не может рассчитывать на нашу поддержку при решении любых проблем, с которыми он может столкнуться в будущем».

Кроме того, Чапмену предлагалось запретить работать в качестве агента любой другой разведки: «Мы должны довести до сведения Зигзага, что мы будем всеми возможными способами противодействовать любым его попыткам связаться с секретными службами США, Франции или любой другой страны». По мнению Райда, Зигзаг не должен был получить более ни пенни: «Я против любых дополнительных выплат ему, — иначе мы обрекаем себя на то, что он будет обращаться к нам снова и снова… Теперь мы можем сказать Зигзагу, что больше не будем оказывать ему поддержку, ни финансовую, ни юридическую: благодаря нам он свободен от полицейского преследования, к тому же у него есть значительная сумма денег, которую он никогда не получил бы без нашей помощи. Но он сильно подвел нас».

Райд считал, что радиообмен с Германией от имени Зигзага не следует продолжать в отсутствие Чапмена, указывая, что любая попытка подделать его стиль передачи будет «крайне рискованной, поскольку у Зигзага весьма характерный стиль». С разрывом отношений работа должна полностью прекратиться: пусть немцы считают, что Зигзаг пойман. «По мнению немцев, Зигзаг отправился искать курьера. Если он больше не выйдет на связь, они решат, что он арестован».

Ознакомившись с обвинительным досье, собранным Райдом, руководство МИ-5 могло лишь согласиться с его выводами. Адмиралтейство неохотно уступило, хотя операция «Кальмар» еще не была окончена. «Я полагаю, — писал Мастерман, — что нам следует закрыть дело, больше не выплачивать Зигзагу денег и информировать о происшедшем Скотланд-Ярд». Тар Робертсон не возражал: «Мы должны распрощаться с ним». 2 сентября 1944 года Чапмен получил копию Официального акта о секретности. Не зная обо всем происшедшем, он подписал его, согласившись тем самым со следующим: «Я осознаю, что любое разглашение мною сведений о деятельности, в которой я принимал участие в ходе или по окончании текущей войны, карается по закону тюремным заключением». Так МИ-5 заткнула Чапмену рот, — а затем отправила его в отставку.