Бен Макинтайр - Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Комендант тюрьмы капитан Фостер чувствовал себя одновременно взбешенным и униженным. Тюремный совет подверг его резкой критике за «крайне халатное исполнение служебных обязанностей, выразившееся в том, что заключенный со столь богатым криминальным прошлым, как у Чапмена, содержался в недопустимо вольных условиях». Фостер вымещал свой гнев на надзирателях, заключенных, но больше всего — на самом Чапмене, вновь водворенном в тюрьму. Комендант встретил его пафосной обличительной речью, обвинив, в частности, в том, что Чапмен просто-напросто придумал себе армейское прошлое, преследуя при этом собственные корыстные цели.

— Ты врал, ты никогда не был солдатом, ты лжец и заслуживаешь порки! — вопил комендант. — Зачем ты все это натворил?

Секунду подумав, Чапмен ответил честно:

— Во-первых, мне не нравится тюремная дисциплина. А во-вторых, я уверен, что, отсидев этот срок, буду отправлен в Англию, где меня упекут вновь, — и я подумал, что стоит попробовать избавить себя от остального.

Будучи водворенным обратно в камеру, Эдди занялся безрадостными подсчетами. После освобождения его отправят обратно в Лондон, где обвинят в целой серии преступлений, — как Дарри и Энсона, которые уже сидели в Дартмуре. По расчетам Чапмена выходило, что, в зависимости от доказательств, которыми располагает против него Скотланд-Ярд, ему предстоит провести за решеткой следующие примерно четырнадцать лет.

Население Джерси было крепко спаяно и чтило законы, и местные полицейские и муниципальные власти с подозрением относились к заключенному, который дерзнул обокрасть коменданта тюрьмы, швырял обитателей Джерси через живую изгородь и провоцировал массовые драки с участием полицейских.

6 сентября 1939 года Чапмен был доставлен на выездную сессию суда присяжных и приговорен еще к одному году тюрьмы в дополнение к полученному ранее сроку. Однако новость о его приговоре, к некоторому раздражению самого Чапмена, удостоилась единственного параграфа в The Evening Post: теперь у жителей Джерси были иные заботы. Четырьмя, днями ранее Британия объявила войну Германии.

Все войны — а в особенности та, о которой идет речь, — видятся людям в черно-белом изображении: добро и зло, победитель и побежденный, герой и трус, патриот и предатель. Однако для большинства тех, кто видит войну воочию, она выглядит совершенно иначе: как монотонная серая череда бед и компромиссов, иногда окрашивающаяся яркой вспышкой насилия. В войне все слишком запутанно, чтобы можно было легко разделить участников на героев и злодеев. Среди врагов всегда найдутся храбрецы, среди победителей — настоящие преступники, а между ними — множество обычных людей, которые пытаются понять, что происходит, или просто выжить. Далеко от полей брани война зачастую вынуждает людей делать немыслимый выбор в обстоятельствах, которых они не выбирали — и даже не могли себе представить. Большинство приспосабливается, кое-кто идет на сотрудничество с врагами, и лишь немногие обнаруживают в себе внутренний компас, о существовании которого раньше и не подозревали, и с его помощью находят верный путь.

Новость о войне лишь смутным эхом просочилась за стены тюрьмы Джерси. Тюремная баланда, и раньше малосъедобная, после введения норм на продукты стала еще отвратительнее. Некоторые охранники ушли в армию добровольцами, оставшиеся выдавали скудную и неточную информацию. Нацистский блицкриг — вторжение в Данию и Норвегию в апреле 1940-го, захват Франции, Бельгии, Люксембурга и Голландии не тронули Чапмена: ведь его мир умещался теперь на площади 6 на 6 футов. К 14 июня 1940 года, когда немцы вошли в Париж, он отсидел лишь половину своего трехлетнего срока.

Чапмен прочел все 200 книг тюремной библиотеки, а затем перечитал их. Обнаружив старые грамматические справочники, он начал самостоятельно изучать французский и подтягивать немецкий. Он учил наизусть стихи Теннисона, прочел «Очерки истории цивилизации» Герберта Уэллса — книгу, претендовавшую на описание исторических фактов, хотя на самом деле история в ней была щедро приправлена авторской философией. Чапмена поразила идея Уэллса о «всемирном государстве», в котором все нации будут сосуществовать в согласии. «Божество национализма должно присоединиться к остальным забытым божкам. Человечество — вот единственная истинная нация», — писал Уэллс. А тем временем злобный бог национал-социализма подбирался все ближе.