Иван Куц - Годы в седле

Остановку использовали также для очередного урока по скалолазанию. Всем отрядом совершили восхождение на вершину, куда разведчики Танкушича забирались с пулеметом, чтобы выбить басмачей из кишлака.

Чем выше уводила нас тропа, тем суровее становилась природа. Дожди перемежались снегопадами. К вечеру обычно подмораживало, и тропу покрывал ледяной панцирь. Каждый шаг грозил смертельной опасностью. В разреженном воздухе трудно было дышать. У многих началась горная болезнь — тутек.

Не легче приходилось и в погожие дни. Яркое солнце, отраженное снегами, слепило глаза. Наворачивались слезы, пухли веки.

Кое-кто захватил из Самарканда синие очки. Но таких единицы. Они шли впереди, выбирали дорогу, а уж за ними, повязав глаза темными лоскутами, тянулись остальные.

В одном из селений Месарошу попалась в руки чадра. Он, дурачась, напялил ее на голову. Плотная волосяная сетка, как закопченное стекло, закрыла доступ свету. Смекалистый венгр тут же разодрал чадру на полоски и принес мне.

— Вот. Можно на солнце смотреть.

— А ведь верно, — поддержал Месароша комиссар. — Помнится мне, что Пржевальский, описывая путешествие в горах Цайдама, утверждал, будто туземное население защищает глаза от блеска снегов прядью черных волос из хвоста яка...

Красноармейцы собрали около тридцати старых чадр. Эскадронный фельдшер Глышкин изрезал их и раздал бойцам. Поначалу волосяные «очки» вызывали смех. Но скоро все убедились в их эффективности: глазные болезни прекратились.

Нашли средство и для защиты зрения лошадей. Им сделали кожаные щитки-наглазники. Темп марша сразу ускорился. Кажется, на десятые сутки мы вышли к Захматабаду. По местным масштабам это довольно крупный населенный пункт. Расположен он у слияния рек Матчи и Фан-Дарьи, образующих Зеравшан. Здесь скрещиваются вьючные пути: Пенджикент — Рарз — Матча и Ура-Тюбе — перевал Шахристан — перевал Анзоб — Душанбе.

По плану операции в Захматабаде нам предстояло встретиться с отрядом, который действовал со стороны Ура-Тюбе. Совместно с ним мы должны были оттеснить басмачей к ледникам восточнее Матчи. Но, вопреки ожиданиям, в Захматабаде наших не оказалось. Хуже того, там засела довольно сильная банда, которую пришлось выбивать.

Из опроса местного населения удалось узнать, что уратюбинцы дошли только до Шахристана. В феврале они пытались овладеть перевалом. Но басмачи сталкивали на тропу огромные камни, осыпали их сверху градом пуль. Снежные лавины сбивали людей и коней с узких карнизов. А тут еще начались бураны... Отряд вернулся в кишлак.

Первоначальный план операции рухнул. Что было делать? Продолжать движение в Матчу? Но басмачи в любое время могли беспрепятственно уйти из-под удара.

Вместе с комиссаром написали донесение о положении отряда и отправили в Пенджикент. А пока суд да дело, выслали разведывательные разъезды вверх по Зеравшанскому ущелью и по тропам в сторону Шахристанского и Анзобского перевалов.

Не хотелось ввязываться в крупные стычки, но пришлось. Танкушич доложил, что в Рарзе он встретил противника. Если подоспеет отряд, можно уничтожить крупную шайку.

Я поднял бойцов по тревоге.

Вечерело. Солнце уже скрылось, во вершины гор еще купались в розовом свете.

На небе показались первые звезды. Быстро сгустившийся туман задернул их плотной пеленой. Смолкли шутки. Люди были поглощены лишь одним: как бы в этой кромешной тьме не свалиться. Внизу в мрачной бездне клокотала река. Лошади ступали осторожно, жались к отвесному склону. Случалось, под их копытами край тропы обваливался и в пропасть с шумом летели камни.

Этим путем уже прошел до нас взвод Танкушича. Он двигался днем и все же потерял одного бойца. Красноармеец Петрушкевич, доставивший донесение, рассказал, как это произошло.

В голове разъезда ехал седобородый таджик. За ним — Танкушич, на такой же, как у проводника, неказистой местной лошаденке. Дальше гуськом — все остальные.

На одной из нешироких площадок Танкушич остановил подразделение передохнуть после затяжного подъема. Когда тронулись дальше, между проводником и командиром случайно втиснулся боец Дёри. Его крупная нервная кобыла шла неспокойно, рывками. Узкая ленточка дороги не позволяла Дёри вернуться на свое место в строю.

Когда впереди показался искусственный карниз, проводник обернулся и попросил переводчика Рахимова предупредить всех: пока передний всадник не преодолеет овринг, едущий сзади не должен на него вступать. Судя по тому, что старик, перед тем как двинуться дальше, молитвенно простер руки, место это было очень опасным.