Николай Краснов - Живите вечно.Повести, рассказы, очерки, стихи писателей Кубани к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне

У каждого человека хранится в памяти множество событий и людей. В тайниках мозга хранится даже то, что кажется забытым. Но вот в разговоре возникла какая‑то дата, какая‑то фамилия или яркая деталь

— и совершается чудо: вспоминается давнее — давнее событие во всей объемности, словно волшебный фонарик вдруг высветил его. И становится радостно от встречи с прошлым.

Позванивая орденами и медалями, Савченко ходил по комнатам, еще заваленным экспонатами, слушал объяснения Макара Максимовича, прикидывал, где бы он хотел видеть материалы своего полка, освобождавшего станицу. Ему не понравилось, что Колодин задумал начать экспозицию сразу с действий полка — освободителя. Надо с обзора освобождения всей Кубани!

Закончив осмотр комнат, Савченко сел перекурить и высказал Колодину свое несогласие с его планом.

— А какая разница? — небрежно и весело ответил Макар Максимович.

— На фоне всех событий войны наш полк будет выглядеть скромно и, значит, честно. Зачем выпячиваться?

— Ну! Ты как мой сосед Ельшин! Тот скромнягой всю жизнь прожить хочет!

— Как ты сказал? Ельшин? — насторожился Савченко. — Кто он такой?

— Да живет рядом со мной инвалид войны, бывший учитель. А что?

— А где он воевал? — уже заинтересованный, пересел Савченко поближе к Колодину.

— Кажется, на Смоленщине… Там и в плену был.

— Лицо длинное и крупный двойной подбородок? — уже с загоревшимися радостью глазами допрашивал Савченко. — Брови бесцветные?

Макар Максимович обрисовал, как мог, облик соседа и очень удивился необычному волнению собеседника.

— Вы его знали?

— Еще не знаю, он ли. Того я считаю погибшим. А вдруг он?

Прошло столько лет! Савченко все реже вспоминал эту фамилию, хотя совсем забыть не мог. У него дома хранится даже статейка из фронтовой газеты, где он рассказал о своём спасителе.

В сорок первом, под Смоленском, авиабомба разнесла его ротный блиндаж. Савченко с распоротым боком лежал на жухлой траве. Его выбросило взрывной волной. Мимо пробегал незнакомый младший лейтенант. Видимо, из другой части.

— Браток, дай глоток воды, — попросил Савченко, — и попрощаемся. Видишь, как меня распахало?

Младший лейтенант подал флягу. Потом вынул из его кобуры пистолет. Достал кусок полотнища,

приложил к кровоточащему боку, быстро забинтовал. Сколько Ельшин тащил его, Савченко не знал. Он пришел в себя от резкого запаха нашатыря. Открыл глаза и увидел над собой лицо спасителя.

— Спасибо, браток, — едва слышно проговорил пересохшими губами. — Как твоя фамилия?

Назвав себя, младший лейтенант пожелал скорее выздоравливать и ушел, а Савченко унесли на носилках в санитарную машину.

После операции, придя в себя, он услышал разговор хирурга с медсестрой, упомянувших фамилию Ельшин.

— Что с ним? — подал едва слышный голос Савченко.

— С кем? — спросил хирург, обернувшись к раненому капитану.

— С Ельшиным.

— Это мы должны вас спросить, кто такой Ельшин. Вы эту фамилию раз десять упомянули, пока выдыхался наркоз.

— Это мой спаситель. На руках меня нес с передовой.

— Богатырь ваш Ельшин. Чтите его!

Именно богатырем и остался в памяти Савченко младший лейтенант Ельшин. Неужели чудом остался жив? Какой стал теперь? Узнает ли его? В тыловом госпитале, уже перед выпиской, Савченко разговорился со старшим лейтенантом из. соседнего полка. Когда Савченко рассказал ему, что остался жив