Виктор Бычков - Вишенки в огне

Из – за хаты выкатилась бронемашина, за ней – вторая, отъехали метров на десять-пятнадцать, встали рядом в направление леса, двигатели заглушили. Водители вышли, вернулись обратно в деревню. Тотчас на смену им пришёл солдат, вооружённый винтовкой, стал бродить перед бронемашинами, время от времени бросая взгляд в сторону леса.

– Часовой, – прошептал Агафон, прижавшись к сосне. – А мы зайдём со стороны поля через сады, и подойдём к ним из деревни, оттуда нас не ожидают.

– Пойдёте вместе с Андреем. Мы с Кирюшей будем ждать вас на дороге в лес сразу на въезде.

Суздальцев с Куцым отползли в лес, винтовки отдали товарищам, взяли с собой штыки, по одной гранате и пистолеты. Попрощались.

– Ждите! – и растворились в темноте леса.

Сначала ползли по картофельным бороздам среди ботвы, затаились за огромной грушей, что свесила старые ветки почти до земли сразу за хлевом. Посреди двора стоял самодельный, из досок, накрытый стол. Вокруг на чурочках и ящиках сидели немцы, ужинали. По бокам на столбиках висели две автомобильные фары, освещали двор и стол. То и дело ужин прерывался здоровым мужским хохотом. В углу двора на перекладине лестницы висела задушенная собака.

– Сначала снимем часового на выходе, понял? – зашептал на ухо Агафон.

Переползли через межу соседнего огорода, сместились ближе к бронемашинам, что на выезде из деревни. И вовремя. Видно было, как менялись часовые. Старый часовой опрометью кинулся в деревню, наверное, спешил на ужин, а вслед ему ещё долго смеялся сменщик.

Вот часовой справил нужду на колесо машины, облокотился к борту, достал сигареты, зажигалку, стал прикуривать, уткнув лицо в ладони.

Агафон в это мгновение метнулся от плетня, вогнал в грудь часовому штык и тут же, не дав упасть, оттащил немца в сторону огорода, где только что лежали они с Андреем.

– Проверь кузова в машинах, – велел Андрею.

– А может, угоним машину? – глаза Суздальцева блеснули в темноте.

– Не стоит. Что мы с ней делать будем? Только шуму наделаем.

В кузове первой машины лежали три солдатских ранца. Нащупав в них консервные банки, Андрей передал их Агафону, принялся за другую машину.

– Пусто, а пулемёт с патронами – вот он, стоит как миленький, – зашептал сверху Андрей.

– Давай его сюда.

Сложив содержимое трёх ранцев в один, Куцый приказал товарищу дожидаться его здесь, у машин.

– Дай мне свою гранату, – попросил Агафон. – Сейчас я им пожелаю приятного аппетита, сволочам!

Взяв пулемёт, Куцый исчез в темноте.

Андрей замер, прижавшись к машине, ожидал. Сначала он услышал один за другим два взрыва гранат, потом затарахтел пулемёт. Крики, взрывы, выстрелы наполнили летнюю ночь.

Горела крытая тентом машина, и в свете вспыхнувшего пожара бежал рядовой Куцый.

– Уходим! – успел крикнуть на ходу товарищу, увлёкая его в сторону от дороги, в темноту.

А позади вспыхивали фарами машины, гремели выстрелы, доносились команды на чужом языке. Уже в лесу, когда встретились с Кузьмой и Кирюшей, видели, как немцы кинулись, было вслед за ними, но сунуться в лес побоялись. Ещё с полчаса постреляли, и стало затихать.

Отошли от этой деревеньки подальше, углубились в чащу, выбрали место для ночлега.

– Расскажите, как это вы так осмелились всполошить их? – аппетитно уплетая немецкие консервы с галетами, поинтересовался Федя Кирюшин, то и дело отмахиваясь от комаров.

– Не-е-ет, – ответил Агафон. – Это они нас так торжественно проводили: салютовали в нашу честь. Как узнали, что в лесу дожидается голодный Федька Кирюшин, продуктов сумку положили, привет пламенный передали, пожелали счастливой дороги.

– Ага, – добавил и Андрей. – Просили ещё заходить, как проголодаемся. Видишь, даже следом бежали, хотели на дорогу дать, да мы, дураки, отказались: тяжело нести было.

Спать легли под елью на мягкой подстилке из старых иголок, тесно прижавшись друг к другу. Кузьма назначил очередность смены часовых, определив на каждую смену по одному часу.

Утром недосчитались Феди Кирюшина: исчез! Винтовка, пистолет, часы Кузьмы, по которым ориентировались часовые, лежали на месте, а его не было!

Куцый тут же кинулся на поиск, однако через минут десять вернулся один.

– Следы ведут обратно к деревне. Ушёл, гад! Может, догнать? Я это мигом! На росной траве следы прекрасно читаются. Отошёл от стоянки метров сто, а потом побежал. Но я достану! Не должна эта гнида нашу землю топтать, грёба душу мать! Не имеет права! Наверное, и эти, что вели немцы, тоже такие же Кирюши? А, командир? Что скажешь? Как это вы такого гадёныша пригрели в экипаже?