Порфирий Гаврутто - На берегу Днепра

Гитлеровский офицер нехотя поднялся с земли.

— Ну, чего стоишь? — снова прикрикнул Гриша. — Давай двигайся! Я же вижу, хитришь ты все.

Пленный, смотря куда-то вдаль, поверх головы пастушка, сделал вид, что не понимает его слов. Его круглое, чисто выбритое лицо вдруг подобрело, расплылось в радостной улыбке, глаза как-то неестественно засияли.

— Ну, ты что? — строго спросил его Гриша. — Чего ухмыляешься?

Пленный что-то закричал по-немецки, обращаясь к кому-то за спиной мальчика.

«Фашисты!» — с ужасом решил Гриша и обернулся.

И в ту же минуту офицер подскочил к нему, сбил с ног, стал отнимать пистолет.

— Обманул меня фриц, обманул! — чуть ли не плача, отчаянно закричал пастушок.

Мальчонка извивался весь, пытался выскользнуть из-под навалившегося на него офицера, но безуспешно. Офицер сел на него и, ломая руку, отнимал пистолет.

Еще секунда-другая, и он будет обезоружен. Гриша напряг последние силы, нажал курок.

Раздался выстрел. Лицо гитлеровца побледнело, судорожно затряслась правая щека. Однако в эти последние секунды своей жизни он дотянулся рукой до горла пастушка и с силой сжал его…

В глубокой, добротно построенной землянке комбрига было тесно и дымно. Пахло плесенью, смолой и махоркой. И то ли потому, что тусклый свет фонаря желтизной отсвечивал на лицах сидящих в землянке офицеров, или оттого, что почти все они эти двое суток подготовки к бою много работали, лица их казались утомленными. Полковник Захарчук поднялся из-за стола, щурясь от дыма, оглядел еще раз всех собравшихся и сказал:

— Я думаю, что больше говорить не о чем. Каждый из вас все хорошо продумал. Надеюсь, что возложенная на нас столь ответственная боевая задача будет выполнена. Да иначе, товарищи, и не может быть. С таким, как у нас, народом всего можно добиться… Плацдарм, с которого предполагается начать широкое наступление по просторам Правобережной Украины, мы должны захватить в точно установленное время. И если мы этого не сделаем, то грош нам цена. Плацдарм будет завоеван. Об этом уже знает каждый солдат и офицер, и об этом я еще раз напоминаю вам. Все, товарищи! Можете идти отдыхать. Причем обязательно отдохните, а то во время боя трудно будет. Как придете к себе, сразу же ложитесь.

Офицеры начали было расходиться.

— Разрешите, товарищ полковник, еще одну минуту.

— Ну что там у тебя? Давай выкладывай.

Майор Черноусов торопливо расстегнул планшет и, достав из него исписанный мелким почерком лист, доложил:

— Мы составили материалы для посмертного присвоения звания Героя Советского Союза Каурову. Подполковник Рыбин поддерживает наше ходатайство. А вот здесь материалы на других отличившихся…

— Да, да, — оживленно воскликнул Захарчук, — правильно сделали! Давай-ка сюда. Только почему такая спешка?

Черноусов смутился, перевел взгляд с комбрига на Рыбина, потом, снова посмотрев в глаза полковнику, ответил:

— Нам поручили захватить Свидовки. И вы сами понимаете — будет очень жарко. Многих может не остаться… У меня уже такая привычка: то, что можно сделать сегодня, никогда не откладывать на завтра.

— Хорошая привычка, — похвалил его полковник. — И то, что о своих подчиненных так заботишься, тоже приятно слышать… Иди, майор, отдыхай. Солдаты твои ордена получат.

Черноусов направился к выходу.

— Постой! — окликнул его полковник. — Не ты ли это уронил? — Комбриг поднял с пола голубой конверт и, пробежав его глазами, сказал: — Ну, конечно, твое. Письмо жинке.

— У меня нет жены, — смущенно протянул Черноусов, принимая от комбрига письмо. — Знакомая одна… Еще давно написал, перед вылетом сюда, да все никак не могу отправить.

— Что же так? Самолеты-то не раз к нам прилетали.

— Да не до писем было, товарищ полковник.

— Ну ничего! Вот захватим плацдарм, потом на отдых пойдем. Отпущу тебя на недельку к знакомой твоей…

Захарчук подмигнул Рыбину. Рыбин широко и откровенно улыбнулся.

— Спасибо, — смущенно проговорил Черноусов.

— А теперь иди. Отдыхай, майор! Завтра тебе бой вести надо.

Черноусов ушел.

Часовой просунул в землянку голову, сообщил:

— Начальник бригадной разведки капитан Соболев просит разрешения войти.

— Пусть войдет.

Соболев вошел, и полковник сразу же догадался, что он пришел не с хорошими вестями. Озадаченно вскинул на него свои острые глаза и комиссар Рыбин.

— Ну, что ты? — настороженно спросил Захарчук.

— Только что мои из Свидовок вернулись. Там появились танки. И очень много.