Порфирий Гаврутто - На берегу Днепра

Сидоров торопливо начал собирать в охапку спутанные стропы и шелк парашюта.

— Алексей? Еще раз до свидания… Торопись! — крикнула из темноты девушка-штурман.

— Сейчас я, сейчас! — поспешно отозвался Сидоров.

— Экий ты нерешительный! — упрекнула она и тут только поняла, почему он замешкался. Она подошла к солдату, посмотрела в лицо и сказала: — Как же это ты?.. Ну, ничего не поделаешь! Полетим обратно.

В словах ее отчетливо слышались недоумение и упрек.

— Да видишь ли… — начал было Сидоров.

— Чего уж тут! — проговорила девушка и отвернулась.

— Аня… неужели ты можешь?.. Зря ты так…

Сидоров решительно направился к двери.

— Постой! Не смей! Слышишь, не смей!

Но девушка не успела подбежать к двери.

Прижав к груди смятые полотнища парашюта, Сидоров выбросился из самолета.

Аня закрыла ладонью глаза.

— Лешка… Лешка… Что же ты наделал?

Потом она выглянула за дверь и увидела на темном фоне земли распустившиеся купола парашютов. Был ли среди них парашют Сидорова, она не знала.

…Покинув борт самолета и увидев, что парашют раскрылся, Кухтин сначала ощутил тишину и покой, но через мгновение ему снова стало жутко. И еще больше им овладело это чувство, когда он осмотрелся по сторонам: кругом непроглядная тьма, внизу, под ногами, притаилась незнакомая местность. Потом он заметил, что ветер относит его в сторону населенного пункта, в котором могли быть гитлеровцы. Он торопливо подтянул стропы.

В воздух взлетело несколько осветительных ракет, вслед за ними ночную мглу прошили сотни нитей трассирующих пуль. «Нет, им не достать меня. Успею приземлиться. Земля уже близко. Все будет хорошо!» — подумал Кухтин, и ему захотелось крикнуть что-нибудь бодрое, уверенное, крикнуть так громко, чтобы его услышали все солдаты. Но он не крикнул, а, напружинив свое маленькое сильное тело, приготовился к приземлению.

…Рядом с парашютом майора Черноусова ярко вспыхнула белым пламенем ракета. И сразу же трассирующие нити направились в него. Пули со свистом пролетали возле его лица, груди, пробили в нескольких местах парашют, лямки. Надо было что-то предпринимать. Черноусов мгновенно сообразил, что, пока он не уничтожит эту проклятую ракету, гитлеровцы от него не отстанут. Стрелять было неудобно, но майор сумел поднять автомат и прицелиться. Последовала очередь, за ней вторая, третья. Ракета вздрогнула, закачалась и, как бы нехотя, начала медленно рассыпаться.

…Автоматчику Савченко показалось, что земля уже совсем близко, и он приготовился к приземлению, но неожиданно почувствовал сильный толчок и боль в плече. Земли под ногами все еще не было. «Только бы приземлиться, только бы приземлиться, ребята помогут!» — лихорадочно думал Савченко.

…Земля появилась неожиданно. Майор Черноусов ударился ногами о мягкий грунт, упал, быстро вскочил и снова упал.

Ветер ворвался в не успевший погаснуть купол парашюта и стремительно потащил майора по вспаханному полю. Майор попытался погасить парашют, стал наматывать на руки шелковые стропы, но ветер вырвал у него стропы и снова потащил его по полю. Тогда майор выхватил нож и обрезал несколько строп.

Парашют потерял форму и угас. Смятый и простреленный, он упал на поле большим белым пятном, и майор тотчас же прижал его ногами к земле.

Гитлеровцы все еще стреляли, и время от времени ночную мглу прорезали вспышки осветительных ракет. При их свете далеко на горизонте Черноусов заметил черные силуэты низеньких деревенских построек. Это было большое село, занятое оккупантами.

Майор поспешно зашагал к маячившему в стороне стогу. Здесь он троекратно свистнул. Ответа не последовало. Тогда он полез на стог. Мокрая солома пахла прелью, под телом майора она рассыпалась в труху. Черноусов несколько раз чихнул, прежде чем забрался на стог. Вынув из кармана фонарик, он начал подавать им световые сигналы.

Невдалеке от стога сразу же послышались осторожные шаги.

— Кто идет? — окликнул майор, вглядываясь в приближающегося человека.

— Свой!

— Табаков? — обрадованно спросил майор.

— Я.

— Не ранен?

— Нет. А вы?

— Тоже нет.

В воздухе, все нарастая, зашумели моторы. Командир батальона насторожился. Напряженно всматривался в беззвездное небо и лейтенант Табаков. Оба они по звуку моторов сразу же определили, что это был вражеский самолет.

— Должно быть, полетел тылы наши бомбить, — нараспев протянул Табаков. — Только что это он ракеты бросает?.. Смотрите, товарищ майор, вон одна, две, три…