Олег Блоцкий - Самострел

После того как начался постепенный «плановый» (по утверждению высокого начальства в Москве) вывод войск из Афгана, духи словно белены объелись. И хоть об окончательном уходе Советской армии и его сроках не было сказано еще ни единого официального слова, «воины Аллаха» точно с цепи сорвались. Они вполне справедливо полагали, что чем чаще будут покусывать шурави, тем быстрее те побегут домой, на север. Но в открытый бой местные сопротивленцы не спешили, предпочитая, как правило, по ночам минировать дороги да издали обстреливать советские базы допотопными неуправляемыми реактивными снарядами.

Докатилась такая напасть и до отдельного советского полка. Под вечер два снаряда внезапно разорвались на территории части, не причинив, впрочем, абсолютно никакого ущерба ни людям, ни постройкам, ни технике.

Полк, запоздало поднятый по тревоге, в тяжелых бронежилетах, касках и с оружием в руках, тут же забился в укрытия, ожидая последующих ударов, которые все никак не приходили. И это ожидание становилось для сотен людей все томительнее… Оно становилось все более и более зловещим.

Советскую военную базу с одной стороны охватывала полукольцом густая и обширная чарикарская зеленка, изрядно усеянная враждебными и непокоренными кишлачками. С другой — на базу наплывали серые горы, склоны которых кое-где покрывали обширные зеленые лишаи, в которых обитали далеко не дружественные афганские крестьяне. Так что удар мог быть нанесен отовсюду. Тем более что с горных вершин полк был как на ладони.

Командир части, желая наказать одних строптивых и наглых афганских соседей, преподав наглядный урок другим, отдал приказ накрыть квадрат, из которого велся огонь реактивной артиллерией, а проще говоря, известными и страшными в своей огневой ярости системами «Ураган». Но таких установок в полку не было. Находились они у соседей — мотострелковой дивизии.

Хитрость военного управления советскими частями в Афгане заключалась в том, что связь между соседями, расстояние между которыми не больше десятка километров, поддерживалась исключительно через Кабул, до которого было около сотни километров…

Дежурный по части спешно вышел на центр боевого управления армии, четко обозначив координаты неприятеля, засеченные караульными на вышках. Штаб отправил боевое распоряжение в дивизию, «Ураганы» которой привычно щипали печально известную чарикарскую зеленку, не позволяя душарам слишком зарываться, наглеть и лезть поближе к советским частям.

Это только в кино про армию все делается моментально. Народ в полку более часа изучал срезы сухой земли в окопах, всяких местных жучков, паучков и прочих паразитов, курил вонючие грошовые сигареты и строил различные предположения — одно другого глупее, пока в глубине зеленки не раздались глухие взрывы и грохот.

Артиллерийский удар советских был мощным и затяжным. Воющие кометы яростно кромсали поля, сады и жилища афганских крестьян. Пыль и дым набухали над чарикарской зеленкой. Глухие разрывы один за другим наплывали, накатывались на полк.

Наблюдавшее за стрельбой в бинокли руководство части дружно материлось… Слов не хватало, и офицеры яростно размахивали кулаками. Реактивные снаряды упали совершенно не туда, откуда велся афганский обстрел. Ответ оказался пустым делом и профанацией. Командиры сочли себя оскорбленными и обманутыми.

В итоге долгого телефонного разбирательства выяснилось, что в штабе армии привычно все напутали и дали в дивизию не те координаты. Однако исправлять ошибку в Кабуле и Баграме никто не собирался. На том советская месть — затяжная, ужасная по силе и бессмысленная по содержанию — закончилась. Командование полка выползало из окопов оплеванным.

Солнце ушло за горы. На землю упала тьма. Прохлада начала скатываться в долину. Подул ветер, освежая уставшие от ожидания лица солдат и их командиров. Освещение в полку не включили, настрого приказав соблюдать светомаскировку.

Бойцы и офицеры в итоге покинули старые осыпающиеся окопы и отправились в потемках на запоздалый ужин. Командиры пошли пить водку после перенесенного стресса и прикидывать, сколь часто такие обстрелы будут повторяться. Знали искушенные начальники, что если душары начали что-то делать, то не остановятся и пристреляют территорию полка до метра, не забыв ни про штаб части, ни про модуль, где именно отцы-командиры и квартируют. А умирать, тем более так глупо, не хотел никто. Все мечтали исключительно о Родине и встрече с родными.