Олег Блоцкий - Самострел

Девицы делали гимнастические выпады вперед, демонстрируя глубокие вырезы спереди, призывно улыбались и все подливали «огненную воду» в фужеры гостей, невзначай касаясь их наиболее выдающимися частями своих тел. Но самоуверенные москвичи к местным дивам остались холодны. Тем самым вызвали в них стойкую ненависть и лишний раз подтвердили девушкам непреложный армейский закон: все столичные мужики — козлы и уроды.

В итоге, поняв, что «вариант номер раз» почему-то не срабатывает, отцы бригады, следуя запасному и всегда беспроигрышному «варианту номер два», в четыре руки привычно и по-старинке накачали телевизионщиков ледяной водкой. Да так, что она обратно попросилась в бассейне, куда, в качестве непременного атрибута всех застолий, окунули очумевших от подобного воистину царского приема телевизионщиков. После чего дюжие бойцы из разведроты на руках отнесли уже ничего не соображающих москвичей баиньки. А прапорщик Данилыч — местный доморощенный банщик и ответственный за чистоту бассейна и прилегающей к нему территории, — матерясь и проклиная «московских мудозвонов, у которых болты ниже колена, а пить до сих пор так и не научились», всю ночь «устранял безобразия, причиненные нестроевой сволочью».

Но когда отцы-командиры на следующее утро узнали, что гостей по-прежнему не интересуют собственно будни бригады, а на их фоне, крупным планом, чеканно, в самом сердце кадра, суровые и монолитные фигуры начальников, — очень расстроились. Прямо выразить нельзя, как огорчились. Журналисты, казалось, так и не поняли крайне изящных, словно каменные истуканы на острове Пасха, и прозрачных, точно лист танковой брони, намеков командира бригады и начальника политического отдела, кого необходимо снимать в первую очередь, о ком следует говорить прежде всего. Тем более что проворный политработник уже и речь заготовил, всячески стараясь подсунуть ее гостям. На ознакомление и согласование, так сказать.

Сереженька с Толиком вежливо кивали опухшими рожами, похмеляясь дармовым ледяным пивком, со всем тактично соглашались, но по-прежнему рвались в самую гущу боя, постоянно задавая один и тот же вопрос, с которым они и впали накануне в бессознательное состояние: «Когда же мы будем снимать боевые действия, войсковые, так сказать, операции, бои наших чудо-, понимаешь, богатырей?» Этим Сережа с Толенькой, сами о том не догадываясь, приводили в необычайное внутреннее смятение двух доморощенных сценаристов-баталистов.

Отцы бригады оказались в очень затруднительном положении. А по правде говоря, в такой ситуации, в которую они раньше за все долгое время службы ни разу не попадали.

В Кабуле «отцы отцов» искренне, от всего сердца, глядя прямо в глаза, пообещали важным птицам от журналистики следующее: «Прилетите в бригаду — идите куда хотите! Делайте, что пожелаете! Снимайте где и что душе угодно. На боевые?! В первых рядах? Ну, конечно же! В чем вопрос!? У нас же гласность и перестройка. Новое, так сказать, мышленье. И автоматы дадим! Да что там автоматы — еще и по гранатомету каждому! Вместе с пистолетом Стечкина для бесшумной стрельбы! Стреляли из Стечкина? Нет?! Обязательно постреляете. Вместе с разведчиками на секретном задании. Сейчас звякнем туда и все уладим!»

Действительно — тут же, как только закрылись за журналистами массивные двери, «звякнули». В самом деле — моментально все «уладили».

Приказ был по-военному ясен и корректен: «Журналюг беречь. Глаз с них, оглоедов, не спускать. Все, что угодно: стрельба на полигоне из всех видов оружия; бабы; водка; бассейны и парилки, но никаких боевых. Ни-ка-ких! И не дай боже, телевизионщики по пьянке в бассейне утонут, себя подстрелят или же на какой-нибудь вашей дежурной шлюхе что-нибудь подцепят… Смотрите, мужики, не проколитесь. Не сносить тогда не только головы, но и собственных погон! Насчет журналистов распоряжения из Генерального штаба и самого Главного военно-политического управления, и вы, товарищи офицеры, если что — за все ответите! Что, если все равно проситься будут?! Да вы что, охренели там? Маленькие, что ли?! Уже яйца седые, а все тупые вопросы ставите, точно молодые лейтехи, службой задолбанные. До старших офицеров дослужились, на повышение стремитесь, а понять ничего не можете. Или что, в военный отдел Центрального Комитета партии на ковер хотите?! Оттуда все указивки в армию идут. Короче, действуйте по обстановке, но чтобы орлы эти остались довольны! И сняли все как надо! Да, и смотрите, чтобы никто из ваших архаровцев ничего по пьянке лишнего не сболтнул. Никого из непроверенных и близко к ним не подпускать. А всех правдолюбцев ваших отправить на хер на боевые. Подальше от бригады. Нет боевых?! Да вы совсем опупели, если не понимаете ничего. Немедленно спланировать и отправить. Собрать весь сброд перестройщиков-правдолюбцев и подальше в горы. Подальше! Пусть сидят там, трескозвоны эти, пока журналюги в Кабул не вернутся».